[клюквенное варенье]

Название: Сезоны
Автор:  клюквенное варенье
Бета:  Бел-семпай
Фендом: Katekyo Hitman reborn
Пейринг: Бельфегор/Фран
Рейтинг: R
Жанр: "кровавый романс" (с)
Саммари: о том, как у них все начиналось
Дисклеймер: Все первонажи принадлежат Амано, моя - только фантазия на их тему.
Размер: мини
Предупреждение или От автора: Главы небольшие. Фран дважды раненный. Да, автора немного повернуло))
Размещение: с указанием авторства варенья и, желательно, ссылкой сюда.

Мне казалось что жизнь моя улеглась в г'етто,
И простым обзывательством стали обрывки фраз
Но твой взгляд не изменишь ни грубостью, ни монетой
И я чувствую шторм в глубине изумрудных глаз.
(с) клюквенное варенье

Карта первая. Луна.*

Бельфегору двадцать шесть лет. Позолота волос, местами с вплавлением платины, всегда в легком беспорядке, и челка, как и прежде, закрывает глаза. Тонкие руки с большими жилистыми ладонями, а длинным пальцам, привыкшим крепко зажимать по пять или шесть ножей, позавидовал бы любой пианист. Нет, Бельфегор не умеет играть. Он вообще весь этот жалкий мирок аристократизма - дешевую пародию на царские манеры - на дух не переносит. У него вообще свои, более интересные взгляды на правление. У Бельфегора улыбка демона и тихий надтреснутый смех, узкая талия и длинные ноги, статная фигура и прикрытые ресницами глаза цвета холодной стали под густой оправой волос.
А еще ему снятся сны. Когда опускается морозная ноябрьская ночь и тихим ливнем роняет себя на город, когда легкий ветер, забираясь сквозь приоткрытые ставни, нашептывает сновидение, чуть целуя лицо, когда тонкая полоса света то исчезает, то вдруг снова зашагивает в окно, Бельфегор видит кошмары. Каждую ночь, одна и та же улыбка, один и тот же голос, одни и те же интонации. Он зовет его к себе, обнимает, шепчет на ухо потаенные страхи. До боли знакомая издевка в голосе и почти такой же надтреснутый смех, и распевное «Бел-фе-горь», с ноткой французского акцента, когда он глотает звук «р’», и холодные ладони на горле. А Бельфегор лежит в своей кровати в детской, как и прежде, сколько бы лет ни прошло, не в состоянии вырваться или оттолкнуть. Не в силах убежать или спрятаться, и даже не может ударить. Блеклой бардовой обивкой теснится мебель, сверху нависает потолок кровати, серо-синяя в отсвете ночи простынь пропитана кровью. Он просто лежит, чувствуя морозящие прикосновения тонких гибких пальцев, и чьи-то, он точно знает, чьи именно, ровные светлые пряди, легкие как перо щекочат щеки, а губы касаются пульса. У этого сна нет начала и нет конца. Только эта темнота детской, эти шорохи и прикосновения.
- Бел-семпай! – голос из сна постепенно меняется. – Бел-семпай! – что-то хлестко бьет по щеке.
Нет, это не отсюда явно.
Принц резко садится на кровати и пытается отдышаться, ощупывая рукой горло. Неприятное чувство холодом пробегает вниз по позвоночнику, руки чуть трясет от разогнанного волной паники пульса. Бельфегор поднимает глаза.
Фран сидит на краю кровати с лицом, выражающим столько же эмоций, сколько мог бы выражать кирпич, если бы, конечно, у последнего было лицо. Небрежно накинутая футболка на размер-два больше, форменные штаны, одетые явно лишь для того, чтобы не щеголять голым по холодному коридору. Неправильный широкий ворот открывает ключицу, волосы ярко-зеленого цвета полощутся концами по плечам.
Этот новичок сразу не понравился Бельфегору: самодовольный, хамоватый, избалованный пацан, не проявивший ни толики уважения к старшему офицеру при первой встрече. Впрочем, и при последующих тоже. Вот и сейчас сидел блондин и думал, какого черта сюда занесло эту язву на ножках, и как же сделать так, чтобы ее отсюда побыстрее вынесло.
- Вы ворочались и разговаривали во сне, я даже через стену слышал и не мог уснуть, – равнодушно роняет Фран. – Бесите, Бел-семпай.
Врет – отстраненно думает Бел, потирая щеку – врет как дышит. А почему – и придумывать не надо. По лицу видно, что врет.
- Заткни уши и не слушай. Твоя бессонница – не моя проблема, – грубо роняет принц, а Фран сидит, ничуть не меняясь в лице, но Бельфегор видит – вот он поджал губы и чуть заметно прищурился. Нет, лягушонок не лишен эмоций, он лишен их яркости – только и всего. Роняя голову обратно на подушку, он закрывает лицо руками, прижимая теплые ладони к коже, будто стремясь отогнать недавний глупый кошмар.
- Часто это у вас? – назойливый парень и не думает уходить.
- Ты не понял намека? – раздражается принц. Говорить о своих сновидениях он не привык и делать это сейчас не имеет ни малейшего желания. Король в гневе, всем прочь из замка. - Я повторю более прямо: пошел вон, – нехотя отрывая руку от лица, принц указывает надоедливому варийцу на дверь, но тот и не шелохнулся, что означает только одно: придется отвечать, – раз в три или четыре дня, когда как. А теперь проваливай, я хочу спать.
- Я его заберу, – коротко роняет парень и Бельфегор замирает, и потом даже на минуту дергается, по привычке подбираясь на кровати, и садится по-турецки, пару минут неотрывно следя за каждым движением Франа. Одно неверное движение – и принц просто свернет к чертям эту тонкую шею с еле заметным кадыком и тонкой пульсирующей венкой. Он настороженно прищуривается и поджимает губы, когда кольцо Ада на безымянном пальце подростка загорается чуть видным сизым пламенем.
- Не дергайтесь, – холодным безаппеляционным тоном хирурга говорит лягушонок, обнимая принца за плечи, и пальцами заводит челку назад, прислоняясь лбом ко лбу принца. – Я вас насиловать не собираюсь.
Закрытые глаза с зелеными стрелками распахиваются аккурат напротив серых глаз принца. Они неспокойные, как зеленое море на картинах голландских маринистов, Бельфегор помнит их из детства, висящими в коридорах замка. В голове начинается шум, будто кто-то зашел на свалку и теперь гремит железками, роясь в старом хламе. Или это скрипят шестеренки в голове его величества? Ничего не заметно: нет ни яркого пламени, ни названий атаки – ровным счетом ничего, лишь дыхание Франа становится немного тяжелее, а гул в ушах постепенно становится все громче, и потом, достигнув апогея, исчезает в одно мгновение. Принц чувствует странное облегчение и делает глубокий вдох, а Фран поднимается и молча идет к двери, исчезая в ней так же тихо, как и появился.
В какой-то момент Бельфегор чувствует укол совести, но его рассудок тут же подкидывает добрую сотню аргументов «против», и эта сварливая дама в белом умолкает, а ее обладатель проваливается в сон.
Больше ему ничего не снится.

Карта вторая. Сила.

Бельфегору плевать. На то, что Земля имеет форму шара, на погодные катаклизмы, на глобальное потепление и на мировой кризис тоже, а так же на то, что сейчас полдень и собирается дождь, и вокруг толпа мафиози, искренне жаждущих нашинковать его холодным оружием различных видов и форм, и на то, что говорит стоящий невдалеке Фран. Блондин лениво перешагивает с ноги на ногу, чувствуя, как подрагивают от возбуждения руки, и улыбка расплывается на лице:
- Только попробуй вмешаться, лягушонок, и станешь кактусом, – небрежно роняет он подростку, в качестве аргументации продемонстрировав веер ножей между пальцами. Холодные лезвия поблескивают как сталь, отражая нависшее над принцем грозовое облако, и через пару секунд болезненно звенят, рассекая воздух вокруг него, с чуть слышным шорохом входя в тела врагов. Земля начинает пропитываться вязкой черно-бардовой грязью. Легкая поступь и размеренное дыхание: то ли вальс, то ли танго – сейчас и то и другое, и оба смертельны. В ладонях танцуют ножи, очередью преодолевая пространство от его Величества до живых людей вокруг. Пока что живых.
А Фран сидит, словно зритель с последнего ряда, немного сонно наблюдая за происходящим через пелену легкой усталости; он прекрасно знает, что, когда принц говорит таким тоном, перечить не должен никто, и свежие рубцы на спине каждый раз вовремя об этом напоминают.
У коронованного семпая своеобразное воспитание.
Фран не дергается даже тогда, когда один из ножей входит в голень. Ничего жизненно-важного не затронуто, но из-за этой оплошности Фран не успевает уклониться, и на его плечи обрушивается что-то тяжелое. Слышится неприятный хруст.
«Рука», – заторможено думает парень, пытаясь сообразить, что происходит.
Один храбрец из ринга Бельфегора решил блеснуть умом и прибегнуть к банальному шантажу: либо пацан, либо он. Жаль только, что он не знает принципов белокурого садиста.
- Это бесполезно, кто бы ты ни был, – устало говорит Фран. – Даже если ты прямо здесь начнешь уродовать мое лицо, он скорее всего даст тебе пару ценных советов, нежели падет на колени и начнет умолять отпустить, – горькая усмешка выдает обиду, но богатырь не замечает этого и продолжает орать, что убьет Франа.
Все это длится до тех пор, пока уже закончивший развлекаться с присутствующими Бельфегор не разворачивается на пятках и не направляется к незатейливому шантажисту. Его походка все такая же легкая, и он слегка покачивается с пятки на носок, неспешно перебирая ногами, и чуть подкидывает в ладони очередной нож.
- Да что ты говоришь, – надтреснуто смеется принц. - И что же ты собрался с ним сделать? Быть может вскрыть горло? Но это же не эстетично! – с участвующим видом заявляет блондин. – Если, – он переносит вес на левую ногу и потирает рукой затекшую шею, – ты будешь резать вену на руке, советую правую руку: левая у него только недавно зажила, и ему будет не так больно. А если собрался резать спину или живот, то твой автограф потеряется среди моих, –абсолютно будничным тоном рассуждает принц, поправляя диадему. – Ну а если честно, – улыбка исчезает с лица Бельфегора и нож замирает в руке, – то никто не смеет указывать будущему Королю, что делать. Фран, – резкое обращение заставляет парня поднять как всегда безразличный взгляд на принца, – глаза закрыл и считаешь до ста.
Парень послушно закрывает глаза, мир теряет очертания и дальше все чувствуется, как нечто отдаленное: вот он слышит хриплый вскрик, и что-то теплое льется на шею, вот тихий смех Бельфегора и звон металла, чуть слышные всхлипы и едкий запах крови. Через сто секунд Фран откроет глаза и увидит жуткое зрелище.
«Работа в Варии – занятие не для детей», – сказал, принимая подростка в элитный отряд, Скуало.
И теперь Фран понимает почему.
Вряд ли кто-то когда-то узнает лицо человека, который угрожал Бельфегору. И еще, кажется, он начинает уважать принца.
- О, Бел-семпай, – как ни в чем не бывало вещает парень, но его речь обрывается не начавшись. Звонкая пощечина рассекает воздух, перебивая последние стоны и всхлипы.
- На его месте я бы вскрыл тебе все, что можно без предупреждений и шантажа, – голос напарника холодный и звенит, как лезвие на ветру. – Еще раз – и тебе это с рук не сойдет, ферштейн? - Он не видит глаз принца, но готов поклясться, что под челкой кроется чуть заметный прищур, и два чуть расфокусированных крупных зрачка пытаются испепелить взглядом. – А сейчас пора смываться, - он присаживается на колени спиной к Франу и заводит руки назад. – Иди сюда, хренова принцесса, карета подана .
Фран забирается на закорки и сцепляет руки вокруг шеи блондина. На концах его волосы чуть более светлые, чем корни и за ухом маленькая, чуть заметная родинка.
Бельфегор делает пару шагов, постепенно переходя на бег, а Фран прикрывает глаза. До базы километров двадцать, но ему хотелось бы, чтобы тридцать, потому что спина у принца теплая и такая удобная.
И еще, кажется, Фран начинает влюбляться в принца.

Карта третья. Повешенный.

Какого хрена забыл Бельфегор в Канаде, не знает ни он, ни Минк, ни даже новенький GPS. Разве что Босс, неделю назад дававший инструкцию по выполнению задания, имеет понятие, но сейчас слышать его ну совсем не хочется.
Серый хорек жмется к воротнику, пытаясь забраться в тепло, поближе к шее, и издает жалобное попискиванье. Этот маленький комок шерсти ластится к шее, мокрый прохладный носик тычется в кожу, а из-под пепельного цвета шерсти мелькают две черничных ягодки зрачка.
- Терпи, Минк, терпи, всем не сладко, – приговаривает парень, почесав зверушку по голове и дав лизнуть немного пламени для поддерживания тепла.
Последние недели две-три принц берет все одиночные задания, где бы они ни были, что бы они не требовали, все, что угодно – лишь бы одному и подольше. А все потому, что ему не нравится его состояние.
Бельфегору больше не снятся кошмары, больше ничьи руки не пытаются его душить во сне, лишь зеленые глаза с короткими, болотного цвета стрелками из уголков видятся ему. И это отнюдь не устраивает принца. Совсем, совсем не устраивает.
А в Канаде холодно, очень холодно для него, привыкшего к теплу и комфорту, но ничего не поделаешь, работа есть работа. А ее он, кстати, закончил часа два назад и уже даже успел оторваться от слежки, лишь Минка на плече оставил – на всякий случай.
Принц заходит в первый попавшийся бар. Ему не важно качество, вид и даже ассортимент. Просто надо отвлечься от этой суеты, от этой рутины, а Бельфегор уверен абсолютно точно – это все от напряжения и врастающего в тело трудоголизма, просто стресс накопился и выплескивается теперь странными образами. А то, что Фран к стрессу никак не относится – это он успешно списал на шаловливое бессознательное, Фрейда и иже с ними.
Внутри светло и тепло, какое-то нелепое и чересчур громкое музыкальное сопровождение бьет по ушам так, что, когда за принцем захлопывается дверь, звеня какими-то навешанными на нее погремушками, он даже на долю минуты забывает, что он тут забыл, но потом уверенным шагом идет к дальнему краю барной стойки и подзывает бармена, заказывая коньяк.
Беглым взглядом обводит заведение, останавливая взгляд на болтающихся на оленьих рогах часах. В Виктории сейчас два, а значит, в далекой Италии наверняка уже жарит солнце и небо отливает перламутром, и несколько чаек в далекой лазурной выси рассекают горячий воздух, плавно паря в его потоках, отбрасывая на землю маленькие дрожащие тени, почти незаметные в полдень. Тихо перешептываются камыши и теплый Гольфстрим волнует морскую гладь. В гостиной Варийской базы наверняка сейчас душновато и Луссурия, как обычно открыл нараспашку все окна, что только можно было. Леви кряхтит на улице, «закаляя тело упражнениями». Вышеупомянутый Хранитель Солнца сидит в тени двора, на своей любимой скамейке с кошкой на коленях и читает. Скуало составляет отчеты, привычным движением заправляя прядь за ухо, и изредка прерывается из-за звенящего телефона, ну или на голос Занзаса, который тихо и мирно дремлет на софе рядом, изредка ворча и ругаясь на мечника. А Фран…
Бельфегор залпом осушает рюмку, закусывая лимоном и с силой жмурясь. Перед глазами встает худощавый парень лет семнадцати с зелеными волосами, изумрудными глазами, с небольшими стрелками из уголков глаз, пушистые черные ресницы бросают на щеки чуть заметные тени, узкие плечи и болотного цвета бадлон, который парень каждый раз, нервничая, начинает оттягивать вниз, отчего тот уже стал порядком велик и теперь нависает над карманами форменных варийских штанов. Смешная шапка, которая раза в два больше, чем голова Франа, и любимая поза, когда тот сидит за столом, подложив одну ногу под себя и свесив вторую, локтями опираясь на стол, и что-то пишет левой рукой.
Бельфегор приходит в себя уже стоя в аэропорту. До самолета еще часа полтора, но принц приехал сюда заранее. Всего два часа ночи, и народу не так много, а значит можно сесть и посидеть, отдохнуть в тишине холла. Он садится и достает из кармана паспорта и туристические визы: Египет, Италия, Япония, Россия. Так много мест, так много убитых людей, так много греха, что хочется захлебнуться. По лицу принца скользит не его, чужая легкая улыбка. Он сам выбрал путь, по которому идет. Невольно вспоминаются холодные бледные руки из сна, и Бельфегор нервно сглатывает, делая глубокий вдох – воспоминания это всегда тяжело. И тут же сознание подбрасывает теплое прикосновение рук, тяжелый выдох и бушующее море на дне изумрудных глаз, так близко, что расстояние руки кажется сотней километров, а по телу пробегает теплый разряд.
А Бельфегор уже знает, что это значит, но это ничего не меняет, потому что в воздухе повисает незаданный никем вопрос: а что с этим делать?
Аэропорт потихоньку оживляется, подтягиваются люди к вскоре отбывающему рейсу, приглушенно дребезжат тележки, что-то говорят непоседливые дети, потягивая своих мам или пап за рукав, кашляют, листают, вздыхают – все вокруг точно запущенный механизм, хотя на первый взгляд хаотично.
Бельфегор не любит людей, а потому в первых рядах забирается на борт.


Когда самолет взмывает в небеса, блондин довольно потягивается в кресле, гибко выгибая спину и заводя руки за голову. В иллюминаторе медленно и лениво занимается рассвет, будто кто-то включил лампочку, которой еще надо прогреться, чтобы гореть так, как следует. Сначала слабый, потом все ярче, он немного слепит глаза и так ненавязчиво греет лицо. Бельфегор откидывается на мягкую спинку кресла и прикрывает глаза, в то время как авиакомпания желает ему приятного полета. Следующие несколько часов он проводит в уютной темноте сна без кошмаров, мыслей и беспокойства и просыпается лишь тогда, когда шасси с дребезжащим звуком сталкиваются с землей.

Карта 4. Колесо Фортуны.

Ливень идет уже два часа, долгой пулеметной очередью обрушиваясь на головы Варийцев. Хмурое небо траурно нависло над головами, грозясь упасть в любую минуту, ревущие раскаты грома сливаются с криками последнего сопротивления, громко раскалывая воздух и затихая снова. Гремучими змеями с деревьев шелестят листья, будто чего-то боятся.
Серое стекло неба отражается в зеленых глазах Франа, но он этого не видит. Он сейчас вообще видит плохо. На лбу испарина, рот открыт и парень пытается глубоко дышать. В его глазах – бред, в его мыслях – фарш. Его, кажется, сейчас вырвет, если не отвернуться, но он и отвернуться-то боится, потому что неизвестность притягивает, а вкупе с шоком это почти гремучая смесь.
Дрожащей ладонью он тянется к собственному бедру.
- Руки! – Луссурия хлестко бьет по руке парня, и ладонь, так и не достигнув цели, безжизненно падает на землю.
Стеклярус неба плывет перед глазами, какой-то нереальный и далекий, а где-то в отдалении крики Леви и Скуало. Что они кричат? Кому они кричат? Все это стало так не важно теперь. Больше всего на свете Франу хочется закрыть глаза и забыться, и плевать на все, что было или будет. Он выплевывает кровь, а она стекает и смешивается с грязью, и вся эта смесь растекается вокруг, образовывая темное пятно вокруг лежащего на земле парня. Франу хочется жить, ужасно хочется, так хочется, что он без единого звука терпит всю ту агонию, которая в унисон с раскатами грома проходит по телу при каждом прикосновении к ране.
А Луссурия тем временем уже извелся, пытаясь перемотать пулевое ранение на его боку. Из аптечки остались жалкие доли бинта, этого не хватит для того, чтобы нормально перемотать. В таком состоянии, когда у Франа еще и ощутимо сдают нервы – все это бессмысленно. Его надо успокоить, но даже у варийского Солнца, к сожалению, не сто рук.
- Бел! – коротко зовет он ближайшего к ним человека - сейчас плевать, кто это, но так даже лучше. Подошедшему он втискивает в руки фляжку со спиртным. – Четыре или пять глотков, в него, – предупреждает вопросы Луссурия, орудуя бинтом без единого лишнего движения, – как хочешь, твою мать, как хочешь, вливай!
Бельфегор приподнимает голову Франа, зеленые глаза, глубокие, немного растерянные и какие-то до странного отстраненные, смотрят на него, а потом начинают закрываться.
- Эй, эй, лягушонок! – Бельфегор чувствует, как внутри что-то падает, как кровь ударяет в виски, и хлестко бьет по щеке, нисколько не жалея сил на это действие, пытаясь привести в сознание. – Лягушка, если ты сдохнешь без моего разрешения, я тебя с того света достану!
Бел хмурится. Хмурится с силой и прикусывает губу, зеленые глаза чуть дергаются и надрывный крик разрезает воздух над поляной, когда Луссурия надавливает на рану, – Фран не может выдержать столько боли.
Бельфегор откупоривает крышку фляги и берет алкоголь в рот, парой глотков обжигая небо. Вряд ли лягушонок смог бы сейчас пить из горла, так что… Все, что остается, это оттянуть его волосы назад, задирая шею, и, приподняв за плечи в сидячее положение, рот в рот напоить алкоголем. Так делается четыре раза, пока у принца не начинает дьявольски жечь небо, но даже после этого Франу достается еще один глоток.
- Терпи, – коротко роняет Бел и продолжает придерживать парня за плечи.
- Бел, держи его. Крепче держи, – Луссурия нервно сглатывает,- сейчас будет чертовски больно, только терпи, мой дорогой, - и даже от взгляда всегда безразличного Бельфегора не укрывается, что у мужчины руки дрожат.
Насколько же критическая ситуация, если даже Луссурия, вечно собранный и веселый, сейчас в таком состоянии? С осознанием этого к принцу приходит страх. Ледяные руки сквозь явь тянутся к шее, до боли знакомый голос с надтреснутым смехом, кажется, сейчас разорвет уши. Бельфегору страшно, так страшно, что хочется бросать, метать, кричать, ему хочется дергать себя за одежду и страшно, истерично смеяться. Но он продолжает сидеть, стиснув зубы, в то время как страх начинает обретать реальную форму.
- Ну что, мой любимый младший братик, - на плечо Бельфегора ложится ладонь. Кожа на ней бледная, перстни на пальцах и то ярче. – Еще один бесполезный кусок грязи умирает? Ай-ай-ай, – человек выходит из-за спины и встает напротив принца, сложив руки на груди. – Просто убей его, как убил меня – и все будет отлично. Он же ведь… не дорог тебе, да, Бел-фе-гор’? Мой милый маленький Фран умирает. А мы с ним последнее время так часто виделись! – наигранно раздосадованный голос заставляет Бела стиснуть зубы.
Принца пронизывает ненависть и злоба. И полное понимание ситуации.
- Уйди, – шепчет он одними губами и стискивает зубы, прогоняя видение. – Луссурия – громко обращается он к Солнцу, – сделай все, чтобы его можно было отнести до базы, там вытащишь своего павлина.
Тот коротко кивает в ответ, делает пару четких движений, помогая уложить Франа на закорки принца, и процессия быстро исчезает у кромки леса, изо всех сил спеша к замку.


Через четыре часа измотанный Луссурия стоит на балконе, а Бел уже ждет его там. Хранителю Солнца дьявольски хочется курить, но руки все еще немного не слушаются, поэтому закуривает он только с третьей попытки.
- Как он? – небрежно роняет принц, сохраняя как можно более безразличное лицо, и такая нелепость в итоге выходит, что тихий смех мужчины расходится по балкону следующие минут пять.
- Если не перестанешь корчить эти гримасы, ни за что не скажу, – издевательски тянет Хранитель Солнца, все еще посмеиваясь.
- Мам, - Бел растягивается на перилах балкона, спуская вниз ногу, и укладывает голову на плече Луссурии. – Я не понимаю.
- Чего не понимает мой маленький гений? – своим привычным тоном, обычно переходящим от баса к визгу, говорит Хранитель варийского Солнца.
- Того, что происходит.
Принцу ужасно не хочется объяснять, чего именно. Исповеди не по части Бельфегора. Никогда не были и не будут по его части.
- Если не понимаешь, прислушайся к тому, что чувствуешь, - от философского тона мамочки становится даже немного смешно, и Бел не сдерживает улыбку. – Люди не умеют чувствовать «неправильно», – Луссурия чуть пожимает плечами.
По губам принца скользит легкая улыбка, он спрыгивает на балкон и чуть кивает, выражая королевскую благодарность, прикрывая глаза.
Через час принц ложится на свою кровать и засыпает, придавленный тяжестью событий дня и собственных мыслей, но сны его безмятежны.

Карта пятая. Мир.

Глубокая ночь и комнате Франа на потолке пляшут тени, причудливыми узорами расползаясь по белесой поверхности. Холодное голубоватое свечение назойливого месяца, будто цунами, вваливается в комнату, заливая стену и пол своим светом, а на стене чуть двигаются отражения странных гримас и животных, повинуясь клонящему деревья потоку воздуха. Какие-то растения, руки, когти – все смешивается в хороводе контуров и образов, так, что разбираться, что к чему, практически бессмысленно.
Фран лежит, гладя в распахнутое окно. Прохладный ночной ветер обдувает лицо и грудь. В ноябре в Италии немного прохладный, но очень нежный норд-ост. Он, будто озорной веселый мальчишка, вбегает в комнату, делает в ней пару кругов, весело смеясь, и выпрыгивает из окна, летя со своими потоками в сторону далекого севера, будто Ганс, оседлавший Гуся.
О чем он думает, когда заглядывает в чужой маленький мир, за теплотой комнат, за преградой стекол или за пеленой занавесок? Чувствует ли он себя вором или простым зрителем, задержавшимся на титры в уже опустевшем зале? Если бы парень был чуть менее занят разглядыванием своих пальцев, он бы обязательно над этим подумал.
Но Фран думает о чем-то ином, подложив под голову ладонь. Глаза цвета морской волны уставились в вытянутую вверх ладонь. Такая непропорционально длинная и крупная, отчего кажется немного неуместной на короткой и тонкой руке. Ему не хочется спать, не хочется есть. Ему вообще ничего не хочется, не вызывает ни желания, ни чувства долга. Растерянность сменяется апатией, доводящей до абсурда, так, что хочется улыбаться – глупо и необдуманно.
Но самое противное то, что Фран прекрасно знает, что именно.
Из его маленького мира мыслей его вырывают тихие, почти неслышные шаги.
«Коридор? – отстало думает он. – Да нет, не похоже. Это скорее...»
- Привет, лягушка, – заявляет до боли знакомый голос, сопровождая свою речь тихим надтреснутым смехом, и Бельфегор материализуется в проеме окна. – Есть разговор.
Его величество торжественно усаживается на подоконнике и подкладывает одну ногу под себя, втору свешивая внутрь комнаты, а белая как полотно в отсвете полумесяца рука, до локтя прикрытая полосатым джемпером, упирается кулаком в щеку, будто улыбку поддерживает, чтоб не упала.
- Бел-семпай, - равнодушно роняет Фран, вопросительно вздергивая бровь, – это абордаж?
- Скорее похищение, если пытаться это объяснить уголовным кодексом. А если не перестанешь умничать, это будет еще и убийство при отягчающих обстоятельствах, – очередной улыбке принца сопутствует показ веера из ножей.
Парень садится на кровати. Врывающийся поток ветра колышет пряди и на долю секунды Фран замечает темное ядрышко зрачка между густыми светлыми волосами. Это кажется ему странным и он отдергивает руку на полпути, осознавая, что очень хочет увидеть, и это, конечно же, от наблюдательного принца не укрывается.
Повисает пауза. Тишина давит, будто пресс, и колет, словно разряд. За время, пока два парня смотрят друг на друга, успевает еще раз подуть ветер, обдувая лица, прошелестеть крона, стоящая рядом со зданием базы, будто Геракл рядом с Атлантом, держащим свод.
- Хочешь посмотреть? – слегка растягивая слова, говорит Бельфегор тоном, не предвещающим для Франа ничего хорошего. – Я разрешу.
- С чего вдруг?
- Мне так хочется, – чуть склоненная на бок голова и съехавшая на бок челка.
И тут Фран понимает, что он конкретно попал, и все, что ему остается – это предугадывать незаданные вопросы.
- Но...? – протягивает лягушонок, немного зябко передергивая плечами, в то время как принц расплывается в довольной улыбке.
- Я вдруг подумал, – говорит Бел, игнорируя восторженное “Вааау!” - Твой сон отныне сокращается часа на... два, возможно три. Возможно, даже шесть, – вещает его Величество таким тоном, будто объясняет кассирше, сколько граммов ему взвесить.
- Звучит пугающе, - отзывается Фран, прикрывая глаза, – но идея мне нравится.
В темноте два взгляда сталкиваются: изумрудно-зеленый и серый, на долю секунды в обоих пробегает сомнение, неуверенность, пока Бельфегор медленно сползает с окна на кровать. Фран подается вперед.
- Бел-семпай, у вас лист в волосах застрял, – говорит Фран, но оба понимают, что это просто причина, чтобы придвинуться поближе к теплу. Хотя бы на какой-то момент ощутить себя необходимым.
И это чувство незамедлительно приходит, принося с собой приятные ощущения тепла и жара, когда холодные руки скользят по телу, когда пальцы легко поддевают края футболки и тянут вверх, чуть обжигая осенней ночной прохладой, когда сухие горячие губы поцелуями проходятся по шее и груди. И еще приходит чувство верности и правильности, лишь только зарываешься пальцами в густые светлые волосы, на удивление мягкие и распадающиеся на тяжелые пряди, когда Фран откладывает диадему на подоконник, так, будто делал это уже миллион раз.
- Бел-семпай, у вас… – начинает Фран, но укус заставляет замолчать, чтобы не перейти на стон.
- Еще одно слово... – угрожающе начинает Бельфегор, но теплые ладони смыкаются вокруг шеи и тянут вниз.
- Молчу-молчу, – с ноткой веселья в голосе отвечает Фран, приоткрывая рот для поцелуя.
И тут принц понимает, что его затянуло в омут, в темно-зеленый омут, без дна. И безо всякой надежды на спасение и помощь. Впрочем, когда это его останавливало – принц так и не вспомнит, отвлеченный более интересным занятием.
По комнате прокатывается череда шорохов, и тихий скрип окна прерывается тихим шепотом.


Единственное место, где по ночам не гасится свет, – это, конечно же, кухня. Первый этаж, западное крыло, прекрасный вид во двор.
- Что-то шумно сегодня, – устало тянет Леви, развалившийся на мягком стуле, хмуро глядя на матовый циферблат настенных часов. – Времени - три часа ночи, а у нас что-то до сих пор то ли скрипит, то ли скребет. Ты не знаешь, в чем дело? – немного изумленное лицо метиса выражает вопрос.
Луссурия на минуту прекращает мыть посуду и чуть заметно улыбается:
- Это кошки, Леви, не волнуйся.
- Осенью? – саркастически замечает А Тан.
- Осенью, Леви, – с видом заядлого кошатника кивает Луссурия. – Осенью


__________
* Главы названы и написаны по принципу гадания на таро «Расклад "Партнëр"», а определения самих карт можно посмотреть тут.

@темы: BF, Fanfiction

---

"Как приручить Принца или Инструкция по использованию почти коронованных особ"

[The Bloody Prince]

Название: Как приручить Принца или Инструкция по использованию почти коронованных особ.
Автор: Belfegor-sempai
Бета: Casper *
Фендом: Реборн
Пейринг: Бельфегор/Фран физически, Фран/Бельфегор - морально
Рейтинг: PG13
Жанр: юмор, стеб, слабые отголоски флаффа (простите, я случайно)
Дисклеймер: мне даже Бельфегор не принадлежит, увы...
Саммари: «И, наконец, десять минут было затрачено на выбор планов на вечер: признаться, что скучал и выебать семпаю мозг в качестве душевно-радостного порыва, чтобы получить моральное удовлетворение и потом ближайшие сутки баррикадироваться от злого Принца в своей комнате, или же развести его на «выебать» в прямом смысле этого слова, пользуясь последствиями недельной разлуки, после чего Франа вполне может ожидать на редкость теплое утро...»
Размер: мини
Размещение: запрещено.
Предупреждение: обрывочность текста связана с тем фактом, что несчастный текст переписывался четыре раза и в итоге состоит из кусков различных вариантов фика^^"
Предупреждение 2: еще раз вспомним, что автор очень-очень любит ФранаХ))

- С возвращением, Бел-семпай, - монотонно протянул Фран, сидя на лестнице перед уличной дверью и демонстративно зевая.

Вообще-то, о том, что Принц должен вернуться из недельной командировки во Францию именно сегодня, Фран вспомнил буквально полчаса назад, случайно глянув на настенный календарь. Еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы решить, достоин ли Бельфегор хотя бы мимолетного приветствия. И, наконец, десять минут было затрачено на выбор планов на вечер: признаться, что скучал и выебать семпаю мозг в качестве душевно-радостного порыва, чтобы получить моральное удовлетворение, и потом ближайшие сутки баррикадироваться от злого Принца в своей комнате, или же развести его на «выебать» в прямом смысле этого слова, пользуясь последствиями недельной разлуки, после чего Франа вполне может ожидать на редкость теплое утро...

- Угу, - невнятно буркнул Бельфегор и, швырнув небольшой чемодан к ногам иллюзиониста, с самым что ни на есть угрюмым видом направился наверх, предположительно, в свою спальню.

Фран заподозрил, что двух вариантов, возможно, окажется недостаточно. Точным пинком опрокинув чемодан на пол, он спрятал руки в карманы расстегнутой куртки и пошел вслед за Принцем, ибо издевки издевками, а от депрессий его Высочества в первую очередь обычно страдал сам Фран, и их следовало пресекать на корню. И для начала следовало выяснить, что именно следует благодарить за отвратительное настроение Бельфегора. Или кого, что, впрочем, наиболее вероятно.

Бельфегор заметил «слежку» уже на подходе к двери с броской кровавой надписью «Принц-потрошитель», недовольно передернул плечами и бросил на ходу:

- Чего тебе?

- О чем вы, семпай? - наигранно удивился Фран, закидывая руки за голову и перебирая пальцами зеленые пряди - с некоторых пор он обнаглел настолько, что перестал носить дурацкую шапку вне заданий. Бельфегор если и заметил, то никак по этому поводу не высказался, наверное, решив, что так удобнее таскать кохая за волосы, когда нет возможности воспользоваться ножами. - Я всего лишь иду на кухню. Пить, знаете ли, хочется.

- Хм...

Фран замер напротив комнаты Принца ровно на столько, чтобы узреть, как капризная королевская особа хлопает ею прямо перед его носом, флегматично сдул лезущую в глаза прядь и направился дальше.

Пить действительно хотелось.

Если вы хотите развести Бельфегора на что-то, в первую очередь игнорируйте его.

Эту истину Фран усвоил очень хорошо, за пару лет общения изучив повадки семпая вдоль и поперек и лишний раз убедившись в их абсолютной нелогичности.

Так, если иллюзионист хотел свидания, он совершенно случайно «пробалтывался» семпаю об очередном месте, в котором ни за что не хотел бы побывать. Бельфегор хихикал, пару дней всячески обыгрывал полученную информацию, подкалывая Франа по поводу и без, после чего, пояснив капитану, что «лягушку иногда требуется выгуливать», тащил мальчика в парк, на набережную, в кино - в зависимости от нового «страха» Франа, - где угощал его горячим чаем в жару и мороженым в мороз, до последнего придерживаясь своей роли. Вроде бы и на свидание не шибко похоже, но подобные вечера обычно заканчивались весьма однообразно. И вот ради этого «однообразно» иллюзионист продолжал выдумывать себе новые фобии.

Гораздо сложнее было нарваться на подарок его Высочества. Принц, умело флиртующий с девушками на званых вечерах в доме Вонголы, совершенно не умел поддерживать длительные отношения, очевидно, считая, что его, такого умного и красивого, должны боготворить за сам факт существования. Поэтому раз в пару месяцев Фран на семпая крупно обижался - никаких громких скандалов, драк до первой крови и швыряния друг в друга подручными предметами. Достаточно лишь несколько вечеров подряд после ужина уходить сразу в свою комнату и запираться там: Принц, может, и сумасшедший, но привычки вламываться в чужие комнаты не имеет - воспитание не позволяет. Бельфегор в таких случаях сначала злился, потом пытался выяснять отношения через закрытую дверь, потом начинал надоедать своим присутствием каждый раз попадающему в эпицентр «драмы» мечнику... А потом получал от «папочки» по шее и шел мириться с очередной загадочной коробочкой в руках, уже позабыв, с чего, собственно началась ссора.

Вопрос о сексе ребром вставал крайне редко и требовал наиболее жестких мер - в ход шел полный игнор его Высочества, сопровождающийся постоянным мельтешением перед глазами раздражающегося Принца в компании капитана Скуало или, на худой конец, Луссурии. К последнему Фран по возможности не прибегал, ибо от аромата его одеколона иллюзиониста всегда мутило. В общем, ревность - штука полезная, как говаривал учитель.

Редкая для варийской гостиной тишина нарушалась лишь шуршанием жесткой газетной бумаги, да позвякиванием подкидываемых Принцем до потолка ножей, возвращающихся в руки его Высочества четкими мановениями натягивающего леску пальца. Сам Бельфегор при этом растекся по большому креслу едва ли не бесформенным желе, скучающе подпирая свободной рукой щеку, слегка приподнимая и опуская голову в такт взлетам и падениям своих «игрушек».

Фран занял стратегически важную часть дивана, наиболее близко располагающуюся к двери и, по-турецки скрестив ноги, неторопливо подтачивал пилочкой ногти, время от времени дуя на пальцы и разглядывая результаты своего труда.

Скуало глянул поверх газеты на тоскливо вздыхающего Бельфегора и, наклонившись поближе к Франу, поинтересовался:

- И что у его Высочества случилось на этот раз?

Иллюзионист временно отвлекся от полировки ногтей - семпай превзошел сам себя, заявив однажды, что Фран недостаточно следит за своей внешностью. В ответ на вопрос, намекает ли Принц брать пример с Луссурии, Франу всучили в руки пилочку для ногтей и жесткую расческу. В общем, сбагрили по-тихому то, чем сами не пользовались.

- У семпая осенняя хандра, - лениво отозвался Фран.

- В середине лета?

На этот раз на Бельфегора уставились сразу две пары глаз - удивленные серые и равнодушные зеленые. Вздохнув, Фран поднял перед глазами ладонь с растопыренными пальцами, тщательно осмотрел подпиленные ногти и пояснил таким тоном, будто имел несчастье напомнить капитану извечную истину:

- Он же Принц. Ему можно.

- О... - только и произнес мечник, после чего, фыркнув, вновь углубился в чтение газеты, выискивая интересные новости в недельной сводке.

Фран же, покончив с полировкой ногтей, в последний раз взглянул на Бельфегора и, приподняв уголки губ в легкой полуулыбке, взялся за расческу: его Высочество, похоже, покидать гостиную в ближайшее время не собиралось, а значит и торопиться особо никуда не нужно. Особенно после того, как на несчастную полировку когтей со скуки потрачено почти три часа.

Еще через пару часов заскучал уже сам Фран. Пропустив сквозь пальцы зеленые пряди и убедившись, что еще «мягче и шелковистее» им уже просто не стать, он решительно отложил расческу в сторону и, придвинувшись поближе к увлеченному чтением капитану, положил подбородок ему на плечо. Скуало слегка дернул плечом и, ничего не сказав, немного подвинулся, чтобы Франу было удобнее.

Сообразительный.

- Капита-ан, - монотонно протянул иллюзионист, пальцами аккуратно отводя мешающие светлые пряди в сторону, - Пишут что-то интересное? Вы даже над отчетами обычно столько времени не сидите...

Скуало ухмыльнулся и перелистнул страницу:

- Сравнил тоже: отчеты идиотов-подчиненных и газету. Ты бы еще зеленый чай с дорогим виски в один ряд поставил.

- Босс бы во мне разочаровался, - улыбнулся Фран. - Но я не пробовал ни того, ни другого, так что не мне судить.

Где-то впереди с глухим звоном брякнулся на пол один из ножей. Тень, которую Фран, даже глядя в газету, улавливал периферийным зрением, заерзала в кресле, что-то недовольно шипя.

- Намекаешь на совместную пьянку? - Скуало слегка повернул голову, теперь с любопытством и хитрым блеском в глазах поглядывая на мальчика. - Для таких дел ты пока возрастом не вышел.

Ножи прекратили свой воздушный танец, обосновавшись в напряженных руках Принца. Все, можно закругляться.

- Я и для некоторых других «дел» мал, но, помнится, семпая это никогда не останавливало. Правда, Бел-семпай?

Бельфегор промолчал. То ли не придумал достойного ответа, то ли депрессия брала верх над желанием развеять скуку. Фран еле слышно разочарованно выдохнул и плавно соскользнул с дивана, напоследок задев пальцами плечо мечника. Несмотря на пожизненную конспирацию Принца, иллюзионист был уверен, что тот внимательно следит за каждым его движением.

- Ну, нет так нет, - печально вздохнул Фран, поправляя слегка перекрутившуюся майку. - Семпай, увидимся в субботу.

Это было подло - давить на и без того расшатанные нервы семпая, в очередной раз напомнив ему, что в последнее время босс все чаще дает им одиночные задания.

Это было подло.

Но Франу, зажатому между холодной стеной и горячим телом Бельфегора, в данный момент впервые в жизни было по-настоящему безразлично все, кроме попыток уговорить семпая дотерпеть хотя бы до ближайшей комнаты и не шокировать лишний раз малочисленных обитателей особняка. Шокирован подобным, в общем-то, мог бы быть только Леви-сан, но ему-то как раз меньше всего хотелось попадаться на глаза, как личному всевидящему оку босса, каким-то образом до сих пор не посвященного в личную жизнь подчиненных.

- Семпа-ай, - неуверенно простонал он, хватая Принца за волосы и оттаскивая от оголенного задранной футболкой живота. - Нам нужно в спальню.

- К черту спальню, - невнятно прошипел Бельфегор, зубами прихватывая тонкую кожу над пупком, заставляя Франа почти всхлипывать - вот уж какие звуки никто, кроме семпая, никогда от него не слышал. - Сам же напрашивался, тварь малолетняя...

Надо же, почти ласковое прозвище из уст семпая - еще одна логическая неувязка в повадках его Высочества.

Бельфегор, тем временем, ухватился за ремень, нетерпеливо цепляя пальцами непослушную пряжку, и иллюзионист грубо дернул его вверх за отвороты расстегнутой куртки, жестко прошептав в приоткрытые мягкие губы:

- Спальня, семпай. Или самоудовлетворение.

Принц раздраженно зарычал и, схватив Франа за локоть, затащил его в первую попавшуюся комнату, на проверку оказавшуюся гостевой с узковатой полутораспальной кроватью - не Бог весть что, но, за неимением под рукой лучшего, сойдет...

И если семпай свято верил, что его привязанность к младшему члену семьи носит исключительно партнерский характер, Фран готов был и дальше поддерживать столь нехитрый в воздействии иллюзорный туман в чувствах Принца.

До тех пор, пока иллюзионист не решит, что пора выводить игру на новый уровень, разумеется.

- Бел-семпа-ай, вы опять изрезали в клочья мою новую майку.

- Доквакаешься, и твои шорты постигнет та же участь.

- Эти шорты вам принадлежат, вообще-то... Семпай? - Фран зашуршал одеялом, ерзая под тяжелой рукой Принца, и, прислушавшись к тихому дыханию за спиной, вздохнул. - Ну вот, опять уснули раньше, чем я успел сказать вам, что... а, неважно.

И Фран подтянул одеяло повыше, кутаясь в него по самый нос и не замечая, как улыбающийся Бельфегор крепче прижимает его к себе.

@темы: BF, Fanfiction

---

Цикл "Ситуация "Х".

[The Bloody Prince]

Цикл: «Ситуация «Х»
Автор:  Belfegor-sempai
Бета:  Casper *
Пейринг: Бельфегор/Фран, в эпизодах остальная Вария
Рейтинг: R
Жанр: романс =__=
Дисклеймер: мне даже Бельфегор не принадлежит, увы...
Статус: закончен
От автора: цикл является непосредственным продолжением рассказа «It's just a pry», но может спокойно читаться отдельно как серия зарисовок.
Размещение: запрещено.

"It's just a pry"

Переменная первая. Молоко.

Наблюдая, как семпай за завтраком опустошает уже третий стакан холодного молока, Фран думает, что это, пожалуй, еще один лишний пунктик в список различий между ними. И еще один пунктик в списке того, что Принц любит - где-то между кровавыми пытками и игрой в дартс с живыми мишенями.

Бельфегор пьет молоко всегда. За завтраком, во время чтения, метая ножи в произвольно выбранные мишени, во время обеда и ужина и даже перед сном. Прикидывая в уме предположительное количество выпиваемого Принцем за день молока, Фран только удивляется: как Бельфегора до сих пор не тошнит?

Впрочем, иллюзиониста не особо волнуют проблемы чужого пищеварения. Ровно до тех пор, пока Франу не приходит в голову несколько иной способ подсчетов.

Две недели без заданий. Принц скучает, растянувшись на диванчике в гостиной, перелистывая страницу за страницей - обложку книги Фран не видит за согнутыми в коленях ногами его Высочества. Фран сидит в кресле, предварительно придвинув его к окну как к единственному источнику света в комнате, и тщательно марает тетрадку простенькими приблизительными вычислениями, вспоминая все математические познания, что успел получить в так и не законченной школе. Иногда он спиной чувствует любопытный взгляд семпая, но предпочитает сохранять деланно-равнодушный вид, ибо с каждым новым «равно» результаты складываются отнюдь не в его пользу.

В конце-концов, обведя в кружок последнюю полученную цифру, Фран сравнивает результаты и со вздохом откладывает исписанную тетрадку в сторону.

И вовсе у него при этом не портится настроение - было бы с чего.

- От твоего вида даже молоко скиснуть может, - хихикает Бельфегор, со звучным хлопком закрывая книгу.

Фран не отвечает. Соскальзывает с кресла и уходит. Ему не то что бы обидно, - иллюзионист давно не позволял себе проявлять подобных эмоций, - но неприятно слышать из уст Бельфегора невольное напоминание о том, как мало места он занимает в жизни семпая, несмотря на несколько изменившиеся с их первой встречи обстоятельства.

Мальчишеская гордость не позволяет Франу признаться в столь мелочной обиде. И он язвит, как обычно уворачивается от ножей Принца и так же равнодушно тянет последнюю гласную в привычном «Бел-семпай».

Про забытую тетрадь он вспоминает лишь через несколько дней, когда впервые остается в варийском особняке один - запершийся в своем кабинете босс и разгуливающая по дому прислуга не в счет. Без особой надежды Фран заглядывает в гостиную и находит причину своего преотвратного настроения на том же месте, где когда-то бросил. Только уголок обложки слегка помят.

Иллюзионист не знает, зачем открывает тетрадь. Возможно, надеется найти случайно упущенную ошибку в расчетах... Однако, вместо аккуратных столбиков вычислений он видит потрепанный в процессе выдирания страниц корешок и размашисто написанные на чистом листе три слова:

«Двадцать четыре часа».

И ниже, так же размашисто, но уже помельче, приписано:

«Пять часов в день на молоко».

Пару минут Фран пялится на два результата, постепенно понимая, что при таком раскладе ненавистное молоко безбожно проигрывает, и неуверенно улыбается, приподнимая уголки губ. Сейчас можно - все равно никто не видит.

Позже, когда семпай вернется с задания, Фран абсолютно искренне посоветует ему все же прочесть хотя бы один учебник по математике, за что обязательно получит парочку ножей в шапку.

Переменная вторая. Эмоции.

- Семпай... Можно узнать, чем вы занимаетесь?

Бельфегор раздраженно цыкает и втыкает в многострадальную коробочку ножик, которым еще минуту назад пытался аккуратно обрезать края цветастой оберточной ленточки. Большим идиотизмом он в жизни не занимался.

- Зверски убиваю время, - огрызается Принц, отпихивая компрометирующий предмет подальше от себя.

- Оно заметно, - вздыхает Фран и, присев на корточки, тянется к коробочке, намереваясь выяснить самостоятельно, что же такого недоговаривает семпай.

Бельфегор дергается туда же и, прежде, чем успевает подумать, швыряет в сторону назойливой лягушки парочку ножей.

В комнате становится неестественно тихо.

Бельфегор выпрямляется, пряча за спиной злополучный предположительный подарок, и собирается посоветовать иллюзионисту держать свои руки при себе, но застывает в нерешительности. Закушенная нижняя губа, подозрительно поблескивающие в свете настольной лампы зеленые глаза - пожалуй, впервые лицо лягушонка выражает хоть какие-то эмоции кроме безразличия. И можно бы порадоваться успеху, да только причиной рухнувшей маски безразличия становится боль от пробитой острым лезвием насквозь ладони. Фран так и держит руку вытянутой, словно боится ею лишний раз пошевелить, и через силу пытается сохранить последние остатки невозмутимости.

Кровь, стекая по тонкой ладони, капает на ковер, и мягкий ворс моментально окрашивается алыми пятнами, словно подтверждая, что еще долго будет хранить в памяти события сегодняшнего вечера.

Фран поднимает на Принца внезапно охладевший взгляд. Бельфегор невольно сглатывает:

- Лягушо...

- Бел-семпай, - жестко перебивает его иллюзионист, резким движением выдергивая из ладони нож и протягивая окровавленную железку Принцу. - Не буду вам мешать.

- Я не... - Бельфегор пытается удержать поднимающегося с колен мальчишку, но тот дергается в сторону, как ошпаренный, прижимая к груди порезанную ладонь, пачкая светлую футболку кровавыми разводами.

Глядя вслед уходящему мальчишке, Принц чувствует себя еще большим идиотом, чем когда упаковывал и перевязывал дурацкий подарок. И что-то подсказывает ему, что улыбку лягушонка он теперь сможет лицезреть очень и очень нескоро.

Фран объявляется в столовой лишь спустя четыре дня. Завидев его - бледного, осунувшегося, с кругами под глазами и в форменных перчатках на обе руки - Бельфегор едва не давится отправленным в рот куском тоста. Лягушонок скользит по нему безразличным взглядом и придвигает к себе тарелку с тостами, озираясь в поисках своего излюбленного арахисового масла.

- Бел-семпа-ай, вы во мне дырку прожжете такими темпами, - тянет он и тут же добавляет, словно и не случилось ничего, - Передайте мне масло лучше.

Бельфегор на автомате находит взглядом баночку с арахисовым - только мерзкая лягушка может есть такую гадость - маслом и понимает, что не так: баночка стоит строго справа от Франа и дотянуться до нее левой рукой, не опрокинув что-нибудь на столе, не представляется возможным.

- И-ши-ши-ши... Сам возьмешь, Принц тебе не прислуга.

Фран пожимает плечами и подтягивает баночку к себе, ловко протаскивая ее между тарелками, однако от внимательного взгляда Бельфегора не укрывается, как дрожит при этом не до конца залеченная рука.

Вечером Фран огрызается, как ни в чем не бывало, и не прогоняет Бельфегора из своей комнаты, но холод в зеленых глазах еще долго не дает Принцу покоя.

Переменная третья. Игра.

Мальчишки грызутся увлеченно, лаская слух случайных свидетелей столь красочными эпитетами в адрес друг друга, что даже у Скуало с гудящей после вчерашней пьянки головой рука не поднимается их разнять. Или надавать по шее - тут уж по ситуации.

Собственно, комментарии в основном звучат занудным голосом Франа, успевающего не только соображать, что бы такого гадкого сказать, но и уворачиваться от метких бросков Принца, из-за чего внутреннее убранство гостиной теперь больше напоминает пыточную с торчащими из стен ножами.

Бельфегор преимущественно огрызается привычными «Заткнись, лягушка» и «Я тебя лично препарирую», зная, что если позволит себе что-то более резкое, может отделаться чем-то большим, чем глупая мелкая ссора.

И уж кому, как не Скуало, знать, что, когда эти двое в ссоре, с ними лучше вовсе не иметь никаких дел. Особенно совместных заданий: есть риск потом самолично тащить подстреленную тушку напарника обратно и ближайшие три часа либо ловить на себе отстраненно мрачный взгляд зеленых глаз, либо чувствовать себя мишенью, в которую никогда не выстрелят. То есть, вроде и опасности никакой, а все равно мурашки по коже.

Скуало вздыхает и вновь утыкается в книгу. На Бельфегора лучше лишний раз не смотреть - раздраженный Принц готов сорвать злость на ком угодно, и лишь дурак станет напрашиваться на бесплатный сеанс иглоукалывания в исполнении его Высочества.

В тот момент, когда один из ножей с тихим стуком впивается в обложку читаемой мечником книги, у последнего заканчивается терпение:

- Вроооой! Бел, это порча чужого имущества, между прочим! Может, вы перенесете свои разборки в более подходящее для этого место?

- В постель что ли? - огрызается Принц, всего лишь на мгновение теряя из виду лягушку, но этого достаточно для бегства мальчишки. Бельфегор зло фыркает и, тряхнув челкой, покидает гостиную, пока след жертвы еще не потерян окончательно.

Скуало устало заправляет за ухо лезущую в глаза прядь и возвращается к чтению. Он и так знает, каков будет исход в этой партии, в игре, правила которой явно понятны лишь двум мальчишкам, придумавшим ее. И, нет, все закончится отнюдь не примиряющим сексом - Фран в этом плане, кажется, принципиален и не торопится подпускать Принца настолько близко. Скорее уж финальным аккордом послужат очередные «Что б ты сдох, лягушонок!» и «Семпа-ай, а я же и обидеться могу...», а после где-то на втором этаже хлопнет дверь, знаменуя конец концерта.

Скуало невольно улыбается, перелистывая страницу. Наверное, никто, кроме него, и не замечает, что хлопает каждый раз только одна дверь...

Переменная четвертая. Обида.

Только захлопнув дверь перед носом у семпая, Фран выдыхает, успокаиваясь, и прислушивается к удаляющимся шагам. Разумеется, Бельфегор слишком благороден, чтобы хлопать дверью напоказ, так что иллюзионист стоит возле двери еще несколько минут и, так и не убедившись в уходе Принца, садится на край кровати, стягивая с головы дурацкую шапку.

Шапку, которую ему в последнее время все чаще хочется просто сжечь в камине. Не назло семпаю, нет. В кои-то веки что-то сделать для себя.

Франу кажется, что уж Бельфегор-то должен понимать, каково это - делать то, чего не хочешь, зависеть от неконтролируемых обстоятельств. И если уж Принц смог-таки прирезать своего надоедливого братца, то почему Фран не может избавиться от вшивого куска ткани?

А потом на смену внутренней злости приходит недоумение. Разве офицеру элитного подразделения наемных убийц положено плакаться в подушку, жалуясь на некоторых особенно раздражающих личностей и их заскоки?

Все так же сидя, Фран стягивает с себя жесткую куртку, скользнув равнодушным взглядом по дыркам в ткани, и бросает на тумбочку, забираясь с ногами на кровать. Часы на тумбочке показывают половину девятого, и самое бы время спуститься на ужин, да только аппетита совсем нет.

Смирившись со своей голодной участью, Фран взбивает подушку, в надежде лечь спать пораньше, и отдергивает руку, наткнувшись на забытый во время последних «посиделок» Бельфегором нож. Задумчиво пососав маленький порез на пальце, он ложится на спину, разглядывая острую железку на фоне света от маленькой люстры под потолком.

Если подумать, у Франа впервые появляется возможность разглядеть нож семпая как следует: обычно, даже вытаскивая противные железки из спины, иллюзионист вынужден поскорее от них избавиться и скрыться за ближайшим поворотом, дабы не получить новую партию в шапку. Лезвие у ножа зазубренное и остро заточенное, замысловатой изогнутой формы, с колечка на конце рукояти свисает коротенький кусочек лески. Фран думает, что ножи семпая чем-то похожи на своего хозяина - такие же неправильные.

Так, за разглядыванием куска металла, он и засыпает, второй рукой прижимая к себе подушку.

Наутро Франа будит шум раздергиваемых штор. Сонно размышляя, кто же у них в Варии обладает настолько сильными садистскими наклонностями, чтобы взломать замок в комнату иллюзиониста и разбудить его - мальчишка почему-то в этом уверен - в несусветную рань, он комкает в руках подушку.

Кровать тихо скрипит под двойным весом. Фран вздыхает и сдвигается к краю, освобождая место рядом с собой, и даже не вздрагивает, когда прохладные пальцы медленно касаются шеи, сдвигая в сторону мешающие зеленые пряди.

- Бел-семпай... - иллюзионист не сдерживает сонный зевок, но и глаза открывать не спешит, выкраивая лишние минуты на дрему. - Я, вообще-то, сплю...

- Задание проспишь, - хихикая, перебивает его Бельфегор. Фран все же разлепляет глаза и обнаруживает Принца ровнехонько напротив себя абсолютно бодрым, подпирающим ладонью подбородок. Он уже в стандартной варийской форме, и иллюзионист мысленно улыбается, запоздало соображая, что Бельфегор тянул с побудкой до последнего. - Я не собираюсь потом покрывать тебя перед боссом, лягушонок, так что вперед и с песней навстречу тяжелым трудовым будням.

Фран не без труда отрывает тяжелую голову от подушки, смотрит на ухмыляющегося Бельфегора сонным моргающим взглядом и послушно сползает с кровати, отчетливо понимая, что ни умыться, ни выпить чашку хотя бы легкого растворимого кофе у него просто нет времени. А еще, натягивая форму и путаясь спросонья в рукавах, он удивляется, насколько сегодняшний Принц отличается от вчерашнего, которого Фран готов был собственноручно прирезать его же ножом.

- Вот и издержки общения с психами, - бормочет иллюзионист, поправляя сползающую набок шапку, за что тут же получает легкий шлепок по макушке. Шапка садится как надо и больше не норовит слететь с головы при малейшем наклоне. - За что, семпа-ай?

- За длинный язык.

Фран, наконец-то, приходит в себя:

- Что-то раньше вы на мой язык не жаловались.

В ответ в него летит парочка ножей. И Фран лениво отшатывается в сторону, подозревая, что может потратить большую часть жизни, обижаясь на Бельфегора за его выходки, но скучать ему в таком случае точно не придется.

Переменная пятая. Запрет.

- Бел-семпа-ай... Уберите руки.

Принцу смешно. И он хихикает в своей излюбленной насмешливо-истеричной манере, грубо проводя пальцами по выступающим ключицам. Тело под ним напрягается и дрожит, пытается вжаться в постель, отодвинуться, как можно дальше, от чужой горячей кожи. Оно такое беззащитное сейчас, прикрытое лишь тонкой маечкой и шортами длиной до колен, что Бельфегор почти готов наплевать на все условности и договоренности, взять свое и доказать наглому лягушонку, кто здесь хозяин...

По-мальчишески худая рука тянется к его лицу - Бельфегор успевает заметить на ладони тонкий шрам в пару сантиметров - и медленно отводит в сторону закрывающие глаза светлые пряди челки. Фран вглядывается в холодные серые глаза Принца не напряженно, нет. Напротив, он сейчас убийственно равнодушен.

- Уберите руки, семпай, - повторяет иллюзионист, опуская удерживающую челку ладонь. - Я только вернулся с задания и предпочел бы поспать, а не изображать из себя постельную игрушку его Высочества.

Вот теперь Бельфегор не знает, плакать ему или смеяться над столь нелепой просьбой. Еще лучше было бы отрезать мальчишке парочку пальцев, чтобы не тянул их впредь куда не следует. Однако, вместо всего вышеперечисленного, он скатывается с худощавого тела и устраивается слева от Франа, обхватывая его обеими руками.

- Семпай? - осторожно зовет Фран, ерзая и пытаясь выбраться из крепкой хватки Принца.

- Ты же хочешь спать, - недовольно ворчит Бельфегор, утыкаясь лбом в зеленые пряди на виске. - Вот и спи.

Фран вздыхает и замирает на мгновение, словно раздумывая над чем-то, и осторожно переворачивается лицом к Принцу, зарываясь пальцами свободной правой руки в его волосы и едва не сбивая при этом перекошенную диадему.

Бельфегор же, вслушиваясь в постепенно выравнивающееся дыхание лежащего рядом лягушонка, пытается решить, чего больше достойна способность Франа так легко им управлять: тотального уничтожения или все же восхищения...

Переменная шестая. Истерика.

Иногда, искоса наблюдая за рассевшимся в кресле Бельфегором и примостившимся у его ног иллюзионистом, увлеченно перелистывающим очередную книжку, Скуало ловит себя на совершенно глупом сравнении: король и шут у трона короля. И даже смеется - незаметно, тихо, но Фран все равно бросает на него недовольно-хмурый взгляд прежде, чем вернуться к прерванному занятию.

«Ты и мысли читать умеешь, чертов лягушонок?» - мрачнея, думает мечник.

Иллюзионист переворачивает очередную страницу и вздыхает, отчего-то принимая еще более скорбный, чем обычно, вид. Бельфегор отвлекается от бездумного щелканья телевизионных каналов и даже удосуживается сдвинуться с места и, положив подбородок на затылок мальчишки, заглянуть в книжку, после чего заливается пугающе-искренним смехом.

- Бел-семпай, - Фран сердится, хоть и заметно это только по его взгляду. - У вас нет никакого уважения к чужому пространству.

Мальчишка поднимается с ковра, потирая затекшие коленки, выдергивает из руки Бельфегора пульт и щелкает кнопку наугад, сразу попадая на фильм ужасов. После чего поднимает с пола раскрытую книгу и уходит, не оборачиваясь. Снятая на время чтения лягушачья шапка так и остается валяться у подножия кресла.

Принц недовольно кривится и, наверное, даже провожает Франа взглядом - за челкой не разберешь.

- Как он...? - задумчиво бормочет Бельфегор, вертя в руках пульт, и поворачивается в сторону экрана. Там заливается криком жертва маньяка с бензопилой. - Позер.

Скуало думает, что эти двое - Принц и лягушонок - похожи гораздо больше, чем позволяют себе заметить.

У Франа истерика. Тихая, безумная в своем проявлении - полыхающее зеленью пламя в глазах, слегка подрагивающие пальцы, накладывающие на них иллюзию, и дыхание частое-частое, как у астматика.

У Франа истерика. А у Бельфегора рваная рана на животе, и кровью пропитаны куртки - его и Скуало. Мечник рычит, матерится сквозь зубы, лихорадочно зажимая рану своей сложенной едва ли не впятеро плотной водолазкой, ежится от пробирающегося под плащевую ткань варийской формы ветра и поминутно оглядывается по сторонам, в любой момент готовый отбить внезапную атаку, если самоконтроль иллюзиониста даст сбой. Бельфегор хрипит и вырывается: ему больно, ткань грубо врезается в открытую рану, и он слепо шарит перед собой перепачканными своей-чужой кровью руками, пытаясь оттолкнуть мечника прочь.

- Семпай! - зовет Фран, не оборачиваясь. Скуало подозревает, что только на этом и держится сейчас вся его хваленая хладнокровность. - Перестаньте вести себя как несмышленый мальчишка. Я с вами еще на эту тему дома рассчитываю побеседовать - в профилактических целях, так сказать.

- Слышал? - Скуало хватает Бельфегора за волосы, больно дергая, поворачивая его лицом к себе. - Не глупи. Ты же Принц, вот и веди себя по-королевски.

Принц хрипло смеется, и из-за прорывающегося сквозь смех рваного кашля знакомого шипения почти не слышно. Но руки опускает, ногтями скребя землю рядом с бедрами - мечник облегченно выдыхает, радуясь, что Бельфегор еще сохраняет хоть немного здравомыслия.

- Идут, капитан, - вновь подает голос Фран, напряженно всматриваясь куда-то в чащу.

Скуало торопливо рвет на полоски кусок ткани, обычно использующийся для чистки меча, и завязывает Принцу глаза. На всякий случай: меньше всего им сейчас нужен сумасшедший придурок в тылу...

Позже, дома, Скуало оставляет спящего после перевязки Принца на попечение мальчишки, разумно полагая, что тот додумается дождаться хотя бы утра, прежде чем промывать Бельфегору его чокнутые мозги.

Фран любит ломать стереотипы. Вопреки всем надеждам мечника, он собственноручно будит ничего не соображающего спросонья Принца, громко и четко сообщает ему все, что думает о его сегодняшней выходке, и спокойно удаляется в свою спальню, оставив встрепанно-растерянного Бельфегора до боли в висках вспоминать, в чем он успел сегодня провиниться.

Скуало, наблюдающий за этой сценой из коридора, ухмыляется. Наверное, это и есть хваленое спокойствие иллюзионистов - умение истерить, не изменяя своей обычной манере общения.

Переменная седьмая. Тепло.

В комнате непривычно тихо. Теперь, когда Принц не вваливается сюда в любое показавшееся ему удобным для этого время, Фран замечает это и даже начинает что-то напевать, невнятно, мурлыча себе под нос примитивный мотивчик. И потолок кажется необъятно-белым, когда не просвечивается сквозь падающие на лицо, касающиеся щек взлохмаченные светлые пряди.

Фран никогда не боялся одиночества: вот еще, глупости какие. Только смех семпая, пусть и с вечными истеричными нотками, звучит как-то поприятнее этой всепоглощающей тишины. И иллюзионист почти жалеет о том, что вчера наговорил Бельфегору, да только гордость - она такая, что не пойдешь и не съязвишь как обычно, списав произошедшее на дурной сон.

- Вария - не то место, где можно позволять себе иметь привязанности, - задумчиво шепчет он в потолок, упираясь затылком в сцепленные за головой руки. - Вария - организация, сплошь состоящая из сильнейших наемных убийц, каждый из которых может распрощаться с жизнью в любой момент.

- Ты противоречишь сам себе, лягушонок, - фыркает Принц, замирая в дверях.

Франу даже не нужно оборачиваться на звук его голоса, чтобы угадать позу: небрежно сложенные на груди руки - лживая попытка показать, что рана уже совсем не болит, упирающееся в косяк плечо и извечная ухмылка. За эту ухмылку Бельфегора хочется утопить в его же страхах.

- Я повторяю правила. И лишний раз напоминаю себе, что их не стоит нарушать, - лениво отзывается Фран. - И вам бы тоже следовало об этом вспомнить.

Бельфегор отталкивается от косяка, прикрывая за собой дверь, и садится в изножье кровати так, чтобы Фран его видел. На нем сейчас старый джемпер - Принц не носил его уже месяца три - и ткань, как только он садится, темнеет, пропитываясь проступающей сквозь бинты кровью.

- Бел-семпай, вам бы полежать еще, - философски изрекает иллюзионист, ерзая и приподнимаясь на локтях. - Дня три точно.

- Не учи ученого, - недовольно ворчит Бельфегор, тем не менее пытаясь сесть поудобнее и кривясь от боли в ребрах. - Тебе же должно быть плевать. Так правила велят.

Фран едва заметно улыбается:

- А кто сказал, что я правилам подчиняюсь, семпай? Иллюзионистов нельзя приручить, навязать свою волю или купить за несметные богатства, - Принц фыркает, и Фран поспешно добавляет. - Маммон не в счет. У иллюзионистов есть все, что им нужно. Кроме одного.

Бельфегор молчит. То ли думает, то ли ожидает продолжения - Фран не в том настроении, чтобы угадывать действия его Высочества.

- Тепло, Бел-семпай, - спокойно поясняет он. - Вы никогда не задумывались, почему иллюзионисты всегда мерзнут? Почему кутаются в теплые свитера под куртками и плотные плащи? Мы можем создать все, что угодно, но каждая иллюзия забирает частицу нашей энергии. Нашего тепла. И это не восполнить ничем.

- Совсем ничем? - скептически тянет Принц.

Фран одаривает его долгим равнодушным взглядом:

- Семпай, вы сумасшедший извращенец.

- Я это с детства слышу.

- И у вас серьезная рана.

- Уже открывшаяся.

- И мы тут как бы о правилах рассуждали, а вы опять свели все к собственной неудовлетворенности.

- Фран...

Иллюзионист вздрагивает - собственное имя из уст Бельфегора звучит более чем странно - и удивленно моргает, обнаружив Принца в опасной близости от себя. Бельфегор больше не улыбается, и сейчас Фран даже успевает пожалеть, что не видит его глаз.

- Семпай? - настороженно зовет он, вытягиваясь в тонкую напряженную струну, готовый заехать злополучному Высочеству по голове в случае непотребных действий в свой адрес.

- Сделай одолжение, - еле слышно ворчит Бельфегор, медленно проводя кончиками пальцев по выглядывающему из-за высокого ворота участку кожи. - Заткнись. Я не в том состоянии, чтобы изощряться и пихать тебе в рот кляп.

И Фран затыкается. Правда, ненадолго. Потому что стоит Бельфегору повторить путь пальцев губами, как из груди вырывается тяжелый вздох.

И выше, к подбородку, мягко касаясь теплыми губами кожи, проводя по ней так спокойно, словно всю жизнь только этим и занимался. Прижимаясь носом к виску, вдыхая сладкий арбузный аромат шампуня, пальцами зарываясь в волосы.

Фран боится вздохнуть лишний раз - настолько странным, нелепым и, в то же время, одурманивающим кажется происходящее. Он даже думает, всего секунду, пока Бельфегор стягивает с него свитер и занимается своим джемпером, что Принц действительно погиб на прошлом задании, и вместо него домой вернулось что-то... Что-то другое. Но Бельфегор расправляется со своим джемпером, открывая непривычно жадному взгляду перебинтованный живот с едва заметными алыми разводами на коже над бинтами. Фран даже не успевает возразить, когда оказывается опрокинут на кровать, атакован внезапной прыткостью разморившего его Принца.

«Кажется, - отстраненно думает Фран, захлебываясь в поцелуях Бельфегора, выгибаясь навстречу его рукам, то цепляясь за напряженные плечи, то комкая в пальцах простыни, - его рана опять открылась».

И это не догадки. Он чувствует липкую, размазывающуюся между их животами кровь, подсыхающие загрубевшие бинты царапают мягкую кожу, но Франу слишком любопытно - он цепляется за ощущения, прислушивается к себе, и всхлипывает, толкаясь своими бедрами в бедра Бельфегора. Ерошит светлые волосы, задевая диадему, стонет в поцелуи, облизывает пересохшие губы, откидывается на подушку, подставляясь под ласки.

На миг, мучительно длинный, сводящий с ума, Бельфегор исчезает, уплывает из объятий, чтобы стянуть с Франа свободные домашние штаны, и возвращается, вжимаясь в горячее тело сильнее - будто это вообще возможно. И ласки становятся куда настойчивее: Фран теряется в них, тает под охватывающим все тело жаром, вскрикивает не то от боли, не то от удовольствия, скользит пальцами по влажной спине в попытке прижаться еще сильнее, еще откровеннее, отчаянно пытаясь поймать общий для двух тел ритм.

Жарко. Невыносимо. Принц что-то шепчет на ухо, что-то сбивчивое - Фран не понимает, хоть и кажется, что упускает нечто очень важное. Все, о чем он сейчас может думать - почему, почему он согласился на это так поздно? Нет, Бельфегор бы не понял. Не тогда, когда зацикливался на себе и своих желаниях. Зато сейчас...

Это безумие. Безумие захлестывает с головой, растекаясь по венам обжигающе горячей волной, заставляя тонуть в движениях друг друга, уже не целоваться - кусаться, словно пытаясь хоть так остаться самими собой, царапаться почти по-звериному, и в то же время не причиняя боли, и двигаться все быстрее, пока тела не сведет сладкой судорогой наслаждения, ломая, сбивая дыхание...

Переменная восьмая. Ответственность.

Тепло. Пожалуй, это первая мысль, что посещает сонное сознание Бельфегора, пока он щурится, машинально прижимая рукой к груди это самое «тепло». Все тело ломит так, что даже слабое движение ладонью вызывает приступ вязкой ноющей боли в суставах. Ногам холодно, и Принц даже не удивляется этому: одеяло едва достает до колен, скомканное нелепыми складками на груди.

И все-таки тепло.

Бельфегор все же шевелится, пальцами сдвигая мешающую, в кои-то веки, челку в сторону, и задумчиво смотрит на тихо вздыхающего во сне иллюзиониста. Большая часть одеяла, кстати, именно на нем и ноги у него прикрыты, ибо удобно согнуты в коленях. Противная лягушка.

Фран морщится и сползает чуть ниже, утыкаясь носом в прикрывающее грудь Бельфегора одеяло, комкая его в руке. Либо кто-то умело делает вид, что спит, либо у Принца паранойя.

- Лягушка, - настороженно зовет он.

Иллюзионист не шевелится. Дышит ровно - видать, и вправду спит. У Бельфегора затекло плечо - то, которое паршивый мальчишка так удачно использует вместо подушки, но вместо того, чтобы растолкать наглеца или, на худой конец, скинуть его с кровати, он свободной рукой ерошит волосы на затылке и бездумно оглядывается в поисках отсутствующей диадемы. Впрочем, она находится быстро, сверкая ограненным камушком из-под подушки за спиной Франа.

- Весело... - вслух комментирует Бельфегор и, не придумав ничего лучше, пытается устроиться поудобнее, чтобы еще немного поспать.

Они не говорят об этом вслух. Никаких сцен, выяснений отношений или проявлений чувств на глаза у остальных варийцев. Да и есть ли они, эти, так называемые, чувства? Кто знает, какими они должны быть в идеале?

Бельфегор думает об этом весь день, каким-то образом умудряясь не сталкиваться с лягушонком в коридорах особняка. Но вечером дверь спальни отворяется, с тихим скрипом впуская в темную комнату Принца ссутулившийся силуэт, и Фран, закутанный в теплый халат, поспешно стянув его с себя, забирается под одеяло, поближе к Бельфегору, бесцеремонно подлезая под его руку.

«Мы в ответе за тех, кого приручили», - мысленно усмехаясь, думает Бельфегор, лениво перебирая пальцами зеленые пряди.

Фран под боком, словно прочитав его мысли, согласно вздыхает.

@темы: BF, Fanfiction

---

[BRaF]

+28

@темы: Belphegor, Rasiel, Fanart, Fran

---

маленький приветственный взнос

[aftershade]

@темы: Belphegor, BF, Fanart, Fran

---

[BRaF]

в основном - Бельфегор

liqueu.com/lights/ (милые комиксы с братьями и прочими персонажами)

cmt.boo.jp/top.html

@темы: Belphegor, Rasiel, Fanart, Fran

---

Фран и Бел

[Ukemono]

Любимая одна из двух ОТПшка)
Прошу любить и жаловать)
Предупреждение: яойно-бдсмная тематика
Посвящено: Tensai Ouji и его любви к французскому деликатесу.

Прочитать, как драббл к иллюстрации

"-Семпай, я правда не уверен, что это хороший способ развеять скуку.
- Ишиши, лягушка трусит? - голос Бельфегора был тихий, лисий, насмехающийся.
Он неторопливо окинул взглядом затянутое в узкий корсет тело, матово поблескивающее от тусклого ночного света.
"Интересно, о чем сейчас таком он подумал, что даже покраснел?"
Тонкие пальцы уверенно приподняли чудную глазастую шапку, взъерошивая шелковые салатовые пряди.
- Семпай, вас всегда надо, минимум бояться, максимум обходить за километр.
Лишенный зрения, Фран неуверенно касался перед собой, ловкие пальцы расстегнули пуговицу на джинсах Бела..."

DA

@темы: BF, Fanart

---

Немного с опозданием но все же х)

[Yaoya]

Два разных варианта покраски +_+

@темы: Belphegor, BF, Fanart, Fran

---

"It's just a pry".

[The Bloody Prince]

Я обещала, а обещания свои привыкла сдерживать.

Название: It's just a pry
Автор: Belfegor-sempai
Бета: Casper*
Фендом: Реборн
Пейринг: Бельфегор/Фран, остальным достается по ходу дела.
Рейтинг: PG13
Жанр: романс, претензии на юмор
Саммари: любопытство Бельфегора еще никогда не доводило объект этого самого любопытства до добра.
Дисклеймер: мне даже Бельфегор не принадлежит, увы...
Статус: закончен.
Размер: Четыре части. Есть продолжение – цикл «Ситуация «Х».
Размещение: запрещено без моего ведома.

Читать дальше

Первая часть.


Бельфегора новый иллюзионист Варии бесил.

К слову, бесил он всю Варию поголовно, за исключением, пожалуй, Скуало, и иногда начинало казаться, что делал это мальчишка исключительно нарочно: ну не может у человека напрочь отсутствовать инстинкт самосохранения. Фран умудрялся вставлять издевательские комментарии в любом месте и в любое время, просто проходя мимо комнаты с книжкой в руках. При этом выглядел он настолько поглощенным читаемым рассказом, что многие начинали подозревать: иллюзионист готов "обласкать" любого из присутствующих исключительно на автомате, как робот с заложенной в него программой под кодовым названием "Заставь всех себя ненавидеть".

"Язык без костей" - говорили про него варийцы.

"Голова без мозгов", - с удовольствием бы прибавил к этому Бельфегор, но сказать это вслух означало признать, что Принца лягушка заинтересовала.

К несчастью, большую часть времени Фран проводил именно в компании Принца, а значит и большая часть язвительных комментариев доставалась тому варийцу, что на расправу был скор. Однако, и тут лягушка словно издевалась: ножи для нее были, что булавки - не больно, но в количестве десяти штук разом раздражало. Раздражало преимущественно самого Бельфегора. Фран предпочитал делать вид, что ему все равно, демонстративно вынимая из спины ножи и посылая их в короткий полет до ближайшей стены, после чего вновь утыкался в очередную книжку и переставал реагировать на внешние раздражители.

Принца игнорировали. Принц начинал беситься еще больше. Поняв, что грубой силой иллюзиониста не достать, Бельфегор, скрипя зубами, решил попробовать подобраться к мальчишке с другой стороны.

Дружить Бельфегор не умел. Это факт. Для каждого, кто подвергался, так называемой, "дружбе" Принца, сие заканчивалось весьма печально - на кладбище в закрытом гробу. Но Фран не был бы собой, если бы и тут не выделился из толпы.




- Мне скучно... - проныл Принц, плюхаясь на кровать рядом с иллюзионистом. - Лягушка, развесели меня.

Фран вздохнул, сполз чуть ниже по подушке и перевернул страницу книги, что была прислонена к согнутым в коленях ногам. Семпай со своими детскими выходками уже сидел у него поперек горла, но просто послать Бельфегора куда подальше даже у Франа язык не поворачивался. О чем бы там ни шептались окружающие, иллюзионист суицидальными наклонностями никогда не отличался. Напротив, он научился достаточно быстро исчезать с места происшествия, если уж ляпнул очередную гадость тому, кто мог за это настучать по шапке.

Бельфегор заерзал, устраиваясь рядом с Франом. Настойчивый. И чего ему надо?

- Лягушка, я вообще-то с тобой разговариваю!

Фран дочитал до конца предложения и отвлекся ровно на несколько секунд, чтобы откровенно скучающим тоном протянуть:

- Бел-семпай... Я что-то не заметил, чтобы вы ко мне по имени обращались...

Кажется, иллюзионист слышал, как заскрипела зубами "практически коронованная особа". Но ножиками кидаться почему-то не начала. Вот это уже пугало. Фран успел привыкнуть к садистским замашкам Принца и теперь заметно напрягся, не зная, чего от Бельфегора ожидать.

Словно почувствовав некоторые изменения в настроении Франа, Бельфегор попытался заглянуть в читаемую мальчишкой книжку. Иллюзионист поднял на него напряженный взгляд, помедлил и плавно соскользнул со своей половины кровати, оставляя книгу на подушке.

- Я тут вспомнил... - Фран схватил со стула первую попавшуюся тряпку, на проверку оказавшуюся вчерашней рубашкой. - Мне очень срочно нужно постирать, так что подружите тут пока сами с собой.

И поспешно смылся из комнаты, пока Принц, чего доброго, не очухался и вновь не схватился за ножи.




Бельфегор, слегка тормознувший на сбивчивой речи Франа, уставился на захлопнувшуюся дверь. Потом перевел взгляд на брошенную книжку и едва не зарычал, разглядев название: "Характерные черты шизофрении или как разглядеть в толпе маньяка".

То, что Принца только что совершенно нагло кинули, Бельфегор понял лишь тогда, когда вспомнил, что всеми хозяйственными делами в доме - в том числе и стиркой - занимается исключительно прислуга.

Дружба определенно не клеилась.

Следующие несколько дней Бельфегор пытался поймать лягушку в коридорах особняка, дабы побеседовать с ней по-мужски. По-мужски, как огромным усилием воли и советами Скуало смог убедить себя Принц, - это без применения колюще-режущих предметов. И без алкоголя, от которого обычно напрочь уносило крышу не только у самого Бельфегора, но и у той части особняка, где пьяный Принц начинал дебоширить.

Однако злосчастный мальчишка каким-то шестым чувством почуял, что его собираются перевоспитывать, и теперь и вовсе старался Принцу лишний раз на глаза не попадаться - благо, в большом особняке Варии это не составляло особо труда.

Бельфегор злобно шипел, когда очередная поисковая операция заканчивалась неудачей. Скуало ржал и спешно спасался от ножей за ближайшей дверью или стеной. Фран, чтоб его, не желал находиться.




А сам Фран спокойно отсиживался в пристройке на заднем дворе особняка, притащив туда с десяток книг и пару раз в день окольными путями наведываясь на кухню за провиантом, коим заботливая кухарка с распространяющимся исключительно на молоденького иллюзиониста материнским инстинктом без проблем обеспечивала мальчика.

Из особняка время от времени доносились крики Скуало, которого Принц, за неимением под рукой другой жертвы, донимал своим присутствием.

Один раз даже с первого этажа вылетел стул, вдребезги разбивший витражное стекло. Путем недолгого прикидывания в уме Фран вычислил, что выбитое окно раньше красовалось в кабинете Занзаса, и невольно улыбнулся, едва заметно приподняв уголки губ. Бельфегора не было жаль совершенно, а вот витраж раньше помогал Франу скрашивать часы нудных совещаний.

На пятый день партизанской жизни иллюзионист занервничал: Принц никогда не слыл тугодумом. Не мог же он, обойдя за пару дней весь особняк, все еще наивно полагать, что Фран там? Или уже обо всем догадался и теперь поджидал удачного момента для... Для чего именно, Фран пока не задумывался, но, зная характер Принца, вряд ли его ждало что-то хорошее.

На шестой день Фран сдался. Мысленно пожелав удачи себе и длительного задания Принцу, иллюзионист вернулся в особняк через вход, которым обычно пользовалась прислуга. Добраться до своей комнаты незамеченным ему не представлялось возможным, но, видимо, Юпитер сегодня стоял в одном ряду с Венерой, а убывающая луна обещала удачный день: Франу по пути никто не встретился.

Если, конечно, не считать сидящего на его кровати Бельфегора.

Принц повернулся в сторону скрипнувшей двери, и Фран не без удовольствия - разумеется, тщательно скрываемого - отметил, что за последние несколько дней стаканом по голове прилетало не только мечнику: на левой щеке Бельфегора красовался еще не успевший как следует затянуться порез.

- Вернулся, - хихикнул Принц, захлопывая книгу. Фран перевел на нее взгляд и сглотнул. Из всех книг, что мог найти Бельфегор в его комнате, эта, пожалуй, грозила наибольшими неприятностями на его лягушачью шкурку. - Я тут скоро подохну со скуки...

- Бел-семпай, почему вы всегда приходите "скучать" именно в мою комнату? Я ваш труп потом убирать не хочу...

- Заткнись, лягушка. Где хочу, там и скучаю.




С каждым разом их разговоры, если таковые все же случались, все больше напоминали сцены из дешевых короткометражек, что Бельфегор был вынужден смотреть в далеком детстве в компании Скуало, тогда еще изображающего его няньку. Но, тем не менее, покромсать Франа на лягушачьи лапки пока не хотелось, чему Принц несказанно удивился: резать и кромсать ему хотелось абсолютно всегда.

Фран, заметив с его стороны легкую заминку, медленно приблизился к кровати и легким движением вытянул из расслабленных рук книгу. Придирчиво осмотрев ее на предмет повреждений, иллюзионист отвернулся к возвышающейся возле кровати этажерке с книгами, пробежался внимательным взглядом по полкам и сунул книгу в самый низ, где-то в середину ряда.

Бельфегор прищурился и досадливо вздохнул: как и думалось, все точно по алфавиту. И откуда только такой весь из себя правильный взялся на его голову?

- У вас кровь идет, - заметил Фран, не поворачиваясь.

- Спиной что ли увидел? - недовольно огрызнулся Принц и потянулся рукой к щеке.

- Лучше я, - иллюзионист перехватил его руку. - За очередной рецидив вас по головке не погладят, семпай.

Заставив ошалевшего Бельфегора опустить руки, Фран полез в аптечку. Отмотав приличную полоску бинта, мальчишка сложил ее чуть ли не в шесть раз, смочил перекисью и, не особо церемонясь, прижал к открывшемуся порезу. Принц зашипел и дернулся в сторону, но взгляд, которым его в ответ одарил Фран, заставил вернуться на место и послушно терпеть неприятное пощипывание.

Мальчишка смотрел на царапину, стараясь не давить сильно на чувствительные к прикосновениям края пореза. Бельфегор смотрел на лягушку, и мысли его крутились только вокруг чистых, без вкрапления других цветов, зеленых глаз. "Во времена инквизиции женщин с зелеными глазами сжигали без суда, ибо считалось, что зеленый - ведьмовской цвет", - вспомнились слова из какой-то глупой телепередачи. Что ж, Бельфегор начинал в это верить.

- Зеленоглазый иллюзионист... Ну и шуточки... - невнятно пробормотал Бельфегор, поморщившись, когда бинт особенно резко мазанул по ноющей царапине.

- Вы что-то сказали, Бел-семпай?

Фран смотрел так, словно... Нет. Фран смотрел прямо на него, и этого оказалось достаточно, чтобы Принц позорно отвернулся, мысленно пообещав еще припомнить чертовой лягушке это унижение. Иллюзионист снова вздохнул, - астматик что ли? - последний раз прижал уже перепачканный бинт к щеке и выбросил его куда-то под кровать. Бельфегор предпочел не уточнять, куда именно, наблюдая, как, обычно неторопливый и даже слегка ленивый, Фран ловко разложил обратно в аптечку все ранее вытащенное и отправил коробочку с лекарствами вслед за использованным бинтом.

- Я, пожалуй, пойду. У меня еще ножи не заточены... - Бельфегор слез с кровати, старательно обойдя иллюзиониста за несколько шагов.

- Ну идите, - не без удивления в голосе отозвался Фран, провожая его непонимающим взглядом.

Взглядом... Бельфегор мысленно дал себе подзатыльник и быстро смылся из комнаты иллюзиониста, пока окончательно не потерял лицо перед подчиненным.




После того злополучного вечера уже сам Принц не спешил лишний раз пересекаться с Франом. На все вопросы Луссурии, которому по жизни положено совать свой длинный - Фран мысленно запретил себе когда-либо вслух указывать Луссурии на его недостатки - нос в чужие дела, иллюзионист лишь пожимал плечами, а то и вовсе никак не реагировал. Остальных поведение Бельфегора волновало мало: не кромсает на кубики прислугу и ладно.

Однако, когда Принц, случайно налетев в коридоре на задумавшегося Франа, шикнул и, круто развернувшись, пошел обратно, словно забыв о первоначальном пункте назначения, Фран все же решил немного побеспокоиться.

- Вам не кажется, что Бел-семпай совсем съехал с катушек? - поинтересовался он у ставшего свидетелем последней странной выходки Принца Скуало.

- Уже лет двадцать как, - мрачно ответил мечник, с трудом удерживая в руках приличную стопку бумаг. - Я его нормальным вообще не помню.

Фран покосился на опасно накренившуюся стопку и участливо спросил:

- Вам помочь?

Скуало смерил его насмешливым взглядом:

- Нет уж. Финансы детям не игрушки. Лучше за Принцем приглядывай, пока он не дошел до стадии "потрошу все, что движется".

Пихнув пошатнувшегося Франа локтем в плечо, - очевидно, в виду занятости рук, это должно было выглядеть дружеским похлопыванием по спине, - мечник вздохнул и направился на второй этаж, где находилась его комната. Иллюзионист недоверчиво нахмурился, поправил съехавшую набок шапку и побрел в сторону, где еще пару минут назад скрылся Бельфегор. Вопрос, почему крайним всегда делают его, Фран даже не рассматривал в виду бессмысленности данного занятия.




Бельфегор действительно сходил с ума, только как-то странно. Зеленоглазый мальчишка мерещился ему за каждым углом, и Принц начал подозревать, что иллюзионист над ним таким образом издевается. Издергавшись за два дня так, что начал метать ножи едва ли не в каждого встречного, Бельфегор в самом мрачном расположении духа отправился в единственное место, где его расшатанные нервы были в относительной безопасности.

Скуало, несмотря на довольно позднее время, не спал, методично полируя свой меч. Бросив на Принца недовольный взгляд, он недовольно буркнул:

- Чего надо? Говори и проваливай - я спать собираюсь.

Бельфегор потоптался на пороге, выглянул в коридор и, убедившись, что его никто не засек, прикрыл за собой дверь. Скуало выжидающе уставился на него, несколько удивленный таким поведение Принца, но заводить разговор не спешил. Не каждый день его Высочеству приходится признавать, что он чего-то не понимает. Тем более, просить помощи у такого идbота, как Скуало. Почему идиота? Да как-то с детства приелось, когда Скуало в виду своего звания няньки запрещал Принцу делать все, что тому сделать нестерпимо хотелось.

- Вроооой! Первый изобретенный компьютер и то быстрее грузился, чем ты сейчас, - раздраженно рявкнул мечник. - Приходи, когда решишь, чего хочешь.

- В том-то и дело, - моментально уцепился за слова Бельфегор, - что я не знаю, чего хочу. У меня от этой лягушки уже крыша едет... Лучше бы и вовсе без иллюзиониста обходились, чем брать в свои ряды это... это...

- Земноводное, - равнодушно подсказал Скуало. Мимо левого уха просвистели два лезвия и проткнули дверцу шкафа.

- Он меня раздражает! Одним своим видом и этим взглядом... словно ему лениво даже нахмуриться лишний раз. И цвет этот болотный... ну ведь болотная тина же!

Скуало встал и перехватил активно жестикулирующие руки Принца, вкрадчиво поинтересовавшись:

- Не слишком ли много внимания уделено глазам какого-то там лягушонка, Бел?

Принц оскорбленно замолчал, насупившись. Даже рук из жесткой хватки высвободить не попытался. В общем-то, мечник был прав, но как отвязаться от навязчивой идеи, Бельфегор не понимал. В последнее время он вообще мало что понимал, и это бесило даже больше, чем вечно снующая в пределах видимости лягушка.

- Мне просто было любопытно... - неслышно проворчал он. - Вот и все.

- Дурак ты, Бел, - усмехнулся Скуало. - Простое влечение от любопытства отличить не можешь, а еще себя гением называешь.

Бельфегор вздрогнул и поднял на мечника удивленный взгляд, в который раз радуясь длине своей челки:

- Вле... что?

Но Скуало уже грубо развернул Принца лицом к двери и выпихнул в коридор, защелкнув за ним замок: мол, не маленький, сам разберешься со своими "хочу - не хочу". Бельфегор задумчиво взъерошил волосы и вздохнул. Ну вот мало ему было того, что лягушка его раздражает! Теперь его к ней еще и, видите ли, влечет... Все-таки, без иллюзиониста в Варии было бы куда проще, нежели с ним.




Ворочаясь в теплой постели, Фран успел трижды, если не больше, пожалеть о том, что пропустил ужин. Желудок противно урчал, требуя к себе снисхождения, и грозился обеспечить хозяина бессонницей, если в ближайшее время в него не закинут хотя бы парочку бутербродов. Еще немного поерзав, Фран недовольно нахмурился и откинул в сторону одеяло, моментально съежившись от холода - в его комнате явно были проблемы с отоплением. В потемках нашарив стул и теплую кофту на спинке этого самого стула, иллюзионист укутался в нее и вышел в коридор, раздумывая, стоит ли соваться к кухарке, или в столь поздний час накормить его сможет лишь холодильник.

Задумчивость. Главный враг человека.

- Какие люди, - прошептал ему на ухо Бельфегор и впечатал побледневшего иллюзиониста в стену, приставив к его горлу нож.

- Больно, - тихо выдохнул Фран, чувствуя, как острое лезвие сильнее впивается в тонкую кожу под подбородком.

- Знаю, - шипяще засмеялся Принц и наклонился так близко, что висок обожгло чужим дыханием. - Как предпочитаешь сдохнуть? Быстро и безболезненно или медленно и мучительно?

Фран сглотнул и тут же поморщился: лезвие чуть сдвинулось в сторону и царапнуло по еще не поврежденной коже. Бельфегор улыбался и, если бы не длинная челка, закрывающая его глаза, иллюзионист бы увидел в них пляшущие сумасшедшие огоньки - почему-то он был в этом уверен.

- Я бы предпочел умереть в бою, - неуверенно прошептал Фран, косясь на лезвие. - Как и любой другой член Варии.

Бельфегор склонился еще ниже, почти касаясь своими губами губ иллюзиониста:

- Ответ неверный...

Губы у Принца были на удивление теплыми и отдавали легким привкусом молока. Настороженно отвечая на поцелуй, Фран пытался понять, чем ему все это грозит обернуться, но думать получалось слабо. От слова "совсем". Потому что Бельфегор, несмотря на все свои царские замашки и явную внешнюю неадекватность, все же успел с кем-то поучиться столь нехитрому делу как поцелуи...

Принц неожиданно отодвинулся, облизал губы и, спрятав нож, фыркнул:

- Вечно Скуало всякие глупости говорит… И ничего особенного.

И ушел, оставив растерянного иллюзиониста подпирать стену.

А Фран, проведя пальцами по тонкому порезу на шее и неловко размазав по коже кровь, подумал, что еще никогда в жизни никого ему не хотелось убить так сильно, как семпая.



Вторая часть.



Завтрак на следующее утро проходил в крайне напряженной обстановке. Бельфегор как ни в чем не бывало жевал свежеиспеченные булочки, запивая их уже третьим стаканом молока. Фран ковырялся вилкой в омлете, уткнувшись в очередное литературное произведение. Остальная Вария в лице Скуало и Луссурии нервно переводила взгляд с Принца на иллюзиониста и обратно, разумно полагая, что это лишь затишье перед бурей.

- Лягушка, - Бельфегор несильно пнул Франа по лодыжке. - Подай сахар.

Фран зевнул, переворачивая страницу:

- Бел-семпай... Сахар стоит ровно посередине стола.

- И? - Принц начал злиться, о чем ясно говорила заметно погнувшаяся в его ладони ложка.

- Между вами и мной, - туманно продолжил Фран, не отвлекаясь от чтения.

Бельфегор резко вскочил с места, задев бедром стол, - стаканы опасно пошатнулись, грозясь расплескать содержимое на чистую скатерть, - и угрожающе зашипел:

- Ты на что это намекаешь, земноводное?

Иллюзионист с едва уловимым раздражением захлопнул книгу, вставая из-за стола вслед за Принцем:

- На то, что вы и сами себе сахар достанете, если уж вам так хочется, семпай. И ничего особенного, правда?

Фран поднял на Бельфегора скучающий взгляд зеленых глаз, но Принц, в последнее время уделяющий этой части тела лягушонка слишком много внимания, заметил плещущееся на дне зеленых омутов недовольство. Фран что, злится? Всегда ко всему равнодушный и не показывающий никаких других эмоций, кроме мировой скуки, иллюзионист впервые на памяти Бельфегора был столь несдержан, что даже нахмурившийся мечник это заметил.

- Что-то случилось? - моментально сообразив, что Принц явно попытался вчера воспользоваться его советом, Скуало посмотрел прямо на Бельфегора. - Что ты вчера успел натворить?

- Семпай ничего не натворил, - ответил вместо медленно закипающего Бельфегора лягушонок. - Просто его королевское высочество перепутало меня с одной из своих наложниц и было сильно разочаровано.

В столовой повисла напряженная тишина. Фран, воспользовавшись минутной заминкой всех присутствующих, с неподобающим грохотом придвинул чашку с сахаром к Бельфегору:

- Приятного аппетита, Бел-семпай...

Принц почему-то услышал в его фразе невысказанное "Чтоб ты подавился". Десяток ножей застрял в двери на секунду позже, чем за нею скрылась противная лягушка.




Еще не отпустив толком дверную ручку, Фран услышал глухие удары по деревянной поверхности и разочарованно вздохнул. Не больше десятка - не совсем тот результат, на который он рассчитывал, но для начала и это сойдет. Иногда злить семпая - одно сплошное удовольствие и неплохой способ разбавить яркими красками скучные серые будни. Пожалуй, в этом плане они с Бельфегором были похожи...

В общем-то, Фран бы и не возражал против отношений другого рода с семпаем, нежели довольно странное по всем меркам партнерство на заданиях. Как ни крути, а Принц был красив и достаточно интересен в качестве собеседника. И, с учетом его психологических особенностей, Фран со своей слабой чувствительностью к боли подходил ему лучше, чем кто бы то ни было.

Но не в качестве живой игрушки же! Иллюзионист, может, и славился на всю Варию своим абсолютным безразличием к окружающим его обстоятельствам, но чувство собственного достоинства пока не потерял.

В то время как кое-кто, кажется, потерял терпение.

В кухне громыхнуло. Фран вздрогнул и решил, что пора искать новое место для пряток: кажется, Принц только что пришел в себя.

- Где эта лягушка?! Я ее выпотрошу, а конечности пущу на лягушачьи лапки!

- Врооой! Бел, успокойся! Мы только недавно сделали ремонт в столовой!

Фран сглотнул. Да, определенно пора сматывать удочки.

Оглянувшись по сторонам, иллюзионист покрепче прижал к груди потрепанную книгу и направился туда, где его не сдадут с потрохами даже под угрозой мучительной смерти - на кухню. Заодно и закончить прерванный завтрак можно.




В комнате Скуало было куда чище, чем в остальных комнатах особняка. Тягаться с ним в педантичности мог разве что Фран, но лишний раз вспоминать эту скользкую заразу Бельфегору не хотелось, поэтому данная мысль была благополучно проигнорирована. Гораздо интереснее Принцу было узнать, о чем же таком важном внезапно захотел поговорить мечник: сразу после завтрака Скуало велел ждать его здесь, в его спальне. Должно быть, Принц все еще пребывал в легком шоке от наглости иллюзиониста, если даже возражать что-то вроде "Принцу не нравится, когда ему приказывают" не стал.

Торчать на пороге было как-то... скучно и непрактично. Оглядевшись в поисках стула, но так и не найдя его, Бельфегор смерил задумчивым взглядом занимающую большую часть комнаты двуспальную кровать, хихикнул и с разбегу плюхнулся на нее спиной, раскинув руки в стороны.

Не стоило. Кровать оказалась на удивление жесткой - и это при ее-то габаритах! - и больно ударила по спине и затылку. Принц недовольно застонал, хватаясь за голову.

- Нравится? - усмехнулся стоящий в дверях мечник. - Сам выбирал, чтобы форму не терять и не превращаться в неженку, как некоторые.

- С таким же успехом ты мог спать на полу, - зло проворчал Бельфегор, садясь и потирая ушибленный затылок - болел зверски. - У лягушки кровать куда мягче...

Скуало помрачнел:

- Что, уже успел опробовать?

Принц рыкнул. Звякнул металл, мелькнув в нескольких сантиметрах от виска и срезав сбоку внушительную длинную прядь:
- Не умничай. Меня и так все утро не покидает ощущение, что я что-то сделал не так.

- О, так может, для начала не стоило после поцелуя говорить нечто вроде "Ничего особенного"? - хмуро отозвался Скуало, вертя между пальцами отрезанную прядь.

- Откуда знаешь? - недоумевающе заморгал Принц, в сотый раз благословляя длинную челку - негоже кому-то видеть его в таком состоянии.

Скуало фыркнул и, не удержавшись, потрепал художественно взлохмаченные светлы волосы Бельфегора:

- Луссурия вас видел. Вот только не надо сейчас идти убивать нашего Хранителя Солнца: не хватало нам половину командного состава сменить по твоей милости... А вообще... В который раз хочу спросить: за что ж тебя люди гением называют? Ты даже понять не можешь, что оскорбил человека, а потом удивляешься, почему это мальчишка так обиделся.

- Хочешь сказать... - задумчиво пробормотал Принц и угнетенно замолчал, очевидно, придя к неутешительным выводам.

- Я хочу сказать, - терпеливо продолжил Скуало. И чего ворчать-то? Сам же позвал на "мужской разговор", - что на поцелуй, как таковой, Фран и не особо внимания-то обратил, если ты не заметил. А вот твои слова про "ничего особенного" неудачно проехались по самолюбию пятнадцатилетнего мальчишки. Поздравляю, ты смог вывести нашего местного "призрака" из душевного равновесия.

Принц уткнулся лбом в скрещенные руки, пряча лицо:

- И что мне делать?...

- А ты собираешься что-то делать? - вопросом на вопрос ответил мечник.

Бельфегор вздохнул. Он бы с удовольствием сделал из надоедливой акулы суши, вот только... Настроение ни к черту, и желания марать руки тоже не наблюдается. И если во всем этом виновато глупое чувство вины перед иллюзионистом, то Принцу проще помириться.

- Мне ску-у-учно без этой тупой лягушки, Скуало... Метать в него ножи было куда интереснее. Но Принц не может извиняться - ему этого делать не положено.

- Для начала попробуй вернуться к тому, с чего начал.

- С метания ножей? - оживленно переспросил Бельфегор, приподнимая голову и глядя на мечника сквозь лезущую в глаза челку.

- Вроой! Что за глупый ребенок! - Скуало отвесил Принцу звучный подзатыльник. - С присматривания к нему, когда ты еще не знал, чем метание ножей в эту ходячую мишень тебе аукнется.

Принц зашипел и потянулся было за ножами, но... Не хотелось. С лягушкой определенно нужно было помириться, иначе Принца-потрошителя в нем скоро совсем узнавать перестанут, а это было бы весьма печально...




Фран был несколько озадачен: он дожил до вечера с минимальными повреждениями. С Бельфегором он умудрился столкнуться дважды: когда выходил из своей комнаты, чтобы попить, и когда возвращался в нее. Оба раза Принц просто стоял посреди коридора, поворачивая голову вслед проходящему мимо него иллюзионисту, но за лезвиями не тянулся и вообще никак на контакт идти не собирался.

Тем самым "минимальным повреждением" стал синяк от удара лбом о косяк, когда задумавшийся о причинах странного поведения семпая Фран шагнул мимо двери. Кажется, Принц над ним даже посмеялся, напомнив своим шипением ядовитую змею, - Фран предпочел не проверять, на всякий случай заперев комнату изнутри.

- Ничего не понимаю... - пробормотал иллюзионист, растягиваясь в полный рост на кровати и по привычке закладывая руки за голову.

Спалось Франу в ту ночь неспокойно: снились тянущиеся к нему руки Бельфегора с натянутой между растопыренными тонкими пальцами поблескивающей в темноте леской. Иллюзионист пытался сбежать от них, прячась в собственных иллюзиях, что-то кричал, но Принц на удивление точно угадывал местоположение своей, пока еще не состоявшейся, жертвы и словно паук загонял мальчика в свою сеть, умело перекрывая тонкими нитями все пути к отступлению.

В итоге, с утра иллюзионист разве что не спал на ходу и настолько рассеянно одевался, что забыл излюбленную лягушачью шапку семпая в комнате, даже не обеспокоившись тем, что голова сегодня удивительно легка на подъем.

Кое-как дойдя до столовой, Фран разочарованно вздохнул - сегодня явно был не его день. Разбитый надвое стол, сорванные занавески, перевернутый холодильник и заляпанные остатками вчерашнего завтрака стены. И, как следствие, ни одной живой души в помещении. Иллюзионист уперся в стену лбом, пытаясь припомнить, почему за сутки, что прошли с устроенного Бельфегором погрома, никто не потрудился привести столовую в божеский вид. Ответ всплыл случайно, лишь чудом не затерявшись в гудящей от недосыпа голове: сегодня воскресение и у прислуги выходной.

- Замечательно... - протянул Фран, - Бел-семпай умеет выбирать время для своих выходок...

- Что ты там бормочешь, лягушка? - раздался за спиной знакомый голос. Бельфегор зевнул и заглянул в столовую, упершись подбородком в плечо Франа.

Иллюзионист молча скосил взгляд на сонного, и от того слегка неопрятного семпая, и завистливо вздохнул. Вот Принц, небось, спал как младенец, ни о чем и ни о ком не беспокоясь - его Высочеству не положено.

- Бел-семпай... - позвал иллюзионист, так как Принц явно не собирался отодвигаться. - Вы стоите намного ближе, чем того требует ситуация. Извольте отойти подальше от меня.

Разумеется, Бельфегор даже с места не сдвинулся. Только протянул холодную руку и ущипнул Франа за щеку, противно хихикая:

- Чего это ты с утра такой заторможенный? Плохо спал?

Фран погладил занывшую щеку:

- Лучше бы я вообще не ложился, чем так спать. Видеть во сне, как вы меня убиваете, не очень-то приятно.

Принц ощутимо напрягся. Затем как-то совсем уж обреченно вздохнул, позвякивая ножиками в карманах куртки, и положил ладонь на голову иллюзиониста, собираясь то ли пригладить растрепанные волосы, то ли взъерошить их еще больше. Фран настороженно замер под чужой рукой, но Бельфегор больше ничего не сделал. Только встал вплотную, едва ли не прижимаясь грудью к мальчишеской спине, и почти неслышно пробормотал:

- Да никто тебя убивать не собирается. Спи спокойно.

Иллюзионист почему-то провел острую параллель с "Покойся с миром" и хотел уже съязвить по этому поводу, но Принц исчез так же быстро, как и появился, напоминая о себе лишь удаляющимися шагами где-то за углом.

Фран машинально коснулся волос там, где еще секунду назад их касалась рука семпая, и неуверенно улыбнулся. Он совершенно не понимал, что происходит, но точно хотел это узнать.




Бельфегор далеко не ушел: уже за углом прислонился к незнакомой двери и растерянно потер виски, силясь сообразить, зачем только что сделал то, что сделал. Хотел ведь просто понаблюдать. Может, даже поиздеваться немного, а получилось так, что сам первым же и замирился... Ох уж эта акула со своими советами - который раз следование им для Принца боком вышло. С этим фарсом определенно нужно было что-то делать.

Фран, судя по стоящей в коридоре тишине, так и не сдвинулся с места. Принц хихикнул, представив растерянное лицо лягушонка, и вновь нахмурился: из-за угла донеслось странное шуршание. То, что открылось его взгляду, стоило ему вернуться обратно к столовой, никак не укладывалось в голове у Бельфегора: иллюзионист преспокойно спал, сползя вдоль стенки на корточки и используя эту самую стену в качестве подушки.

- Бесполезная лягушка... - раздраженно вздохнул Принц, но, тем не менее, поднял спящего Франа на руки, на ходу удивляясь тому, насколько иллюзионист оказался легким. Хотя чего еще можно было ожидать от столь хлипкого тельца. - С твоим-то хлипким здоровьем только на полу и спать.

Фран что-то пробормотал во сне и уткнулся носом в отворот куртки Бельфегора. Да уж, прямо ни дать, ни взять - ангел. Правда, только до тех пор, пока рот не раскроет и не выдаст очередную умную, но совершенно непонятную Принцу мысль.

К слову, в последнее время Бельфегора несколько беспокоил тот факт, что, действительно, элементарные вещи он мог понять лишь с подачи мечника, да и то, разжеванными до нельзя. Принц - гений. Ему не нужны идиотские советы старой акулы. Принц и сам может справиться с глупой лягушкой.

Дотащив свою ношу до нужной комнаты и бесцеремонно скинув ее на кровать, Принц несколькими короткими движениями размял затекшие плечи и, бесшумно выскользнув в коридор, тихо прикрыл за собой дверь.

- Как успехи?

Бельфегор резко развернулся и лишь в последний миг успел удержать едва не выпущенные из рук ножи:

- Скуало, тебе жить надоело? Еще бы чуть-чуть...

- С каких пор тебя беспокоит чье-либо здоровье? - мечник поправил сползшую с одного плеча куртку. - Неважно. Мальчишка что, только лег спать?

- Ночка у него выдалась неважная, - усмехнулся Принц, поигрывая лезвиями. - Совсем не спалось.

- Бел...

- Да не делал я ничего! - рявкнул Бельфегор, раздраженно воткнув один из ножей в стену на уровне глаз. - Такие, как мы, - Бельфегор мимолетно коснулся нашивки "Вария" на рукаве куртки, - пожизненно женаты на смерти и права на развод не имеют.

Скуало хмыкнул:

- Бел, ты опять все слишком усложняешь. Заводить любовниц нам пока никто не запрещал. Главное - знать меру и не превращать отношения в извращения. Фран вряд ли оценит твои садистские наклонности по достоинству, если тебе вдруг захочется порисовать ножами на его спине.

Бельфегор прищурился, недоверчиво разглядывая мечника:

- И откуда такая уверенность, что я непременно захочу поизвращаться?

Скуало махнул на него рукой:

- И это мне говорит человек, известный как Принц-потрошитель. У меня ночное задание, Бел, так что разбирайся со своими тараканами сам.

"Замечательно, - мрачно подумал Принц, глядя вслед удаляющемуся мечнику. - Вы же хотели разобраться во всем сами, ваше Высочество... Вот вам и шанс".



Третья часть.



Иллюзионистам, пожалуй, живется куда тяжелее, чем другим людям: в силу своей профессии они смотрят на мир несколько иначе. Для них вся жизнь - сплошная красочно-кровавая иллюзия, написанная по сценарию душевнобольного, и иногда кажется, что большего абсурда и придумать невозможно.

Фран смотрел на жизнь куда проще. В силу ряда определенных обстоятельств он совершенно не спешил с ней расставаться, как бы ее ни ругали некоторые. И вовсе не потому, что смерть, как он успел понять за время, проведенное в Варии, это всегда больно - уж чего, а боли Фран не боялся. Просто лично ему после смерти ничего хорошего не светило - Кольцо Ада постоянно напоминало об этом, обжигая руку невидимым для посторонних глаз пламенем. А может, и сам Фран видел не пламя, а лишь очередную иллюзию Кольца - он над этим как-то не задумывался. На его взгляд, жизнь и так была слишком коротка, чтобы тратить ее на пустые размышления.

Семпай, кажется, вообще о смерти как о чем-то неизбежном не думал, воспринимая ее как развлечение. Нет. Не так. Принц думал о смерти исключительно как об убийстве и к себе ее никогда не примерял, повторяя глупое "Принцу смерть не страшна". И Фран никак не мог понять: то ли семпай настолько бесстрашен, то ли настолько труслив. Разумеется, спрашивать о таких вещах вслух иллюзионист не решался.

Сейчас же, выслушивая указания Скуало по поводу одиночного задания, Фран, внешне, по обыкновению своему, абсолютно спокойный, внутренне подрагивал от почти ощутимого напряжения. Одиночные задания? Вария же никогда не занималась заказами, для выполнения которых требовалось меньше двоих человек, считая подобные мелкие поручения ниже своего достоинства. Франу, наверное, стоило чувствовать себя уникальным, раз босс уверен в его силах, но...

Что-то было не так. Определенно.

- Ты все понял? - мечник нетерпеливо упер руки в бока. Видимо, тоже куда-то спешил. - В этот раз помощи тебе будет ждать неоткуда. Уж не знаю, чем думает Занзас, посылая тебя на "передовую" - все-таки это несколько не твой профиль, но... Ты там постарайся.

Фран неловко приподнял уголки губ, в жалкой попытке улыбнуться, чтобы хоть как-то поблагодарить Скуало за своеобразную заботу. Только плохое предчувствие все никак не желало исчезать, тикая, отсчитывая секунды до...

Иллюзионист вздохнул - вполне искренне, в отличие от улыбки, - и мимолетно коснулся Кольца Ада:

- Все в порядке. Я пойду.

О том, что может не вернуться, Фран предпочитал не думать, как и том, что семпай наверняка устроит ему выволочку, если иллюзионист все же вернется.




Принц коротал раздражающие часы безделья в гостиной, растянувшись на диване и на полном автомате швыряя ножи в очередное «произведение искусства», привезенное Луссурией с последнего задания. В голове роились подозрения, что «совесть» Варии, прелестную, по его словам, картину, просто нагло стащил из дома семьи, зачисткой которой занимался, но в данный момент Бельфегора волновала и, по совместительству, развлекала лишь предполагаемая реакция Луссурии на подобное кощунственное отношение к картине.

Мерзкий лягушонок околачивался здесь же, в последние полчаса подозрительно притихнув и погрузившись в изучение каких-то бумажек.

Бумаги – скучно, а потому Бельфегору совершенно не интересно.

- «В случае расхождения ситуации с изначальным планом воспользоваться правилом пятьдесят четыре», - задумчиво прочитал вслух Фран, шурша листами. – Бел-семпай… Что подразумевает правило пятьдесят четыре?

Принц фыркнул:

- В плен живым не сдаваться.

Фран промолчал, вновь вернувшись к чтению. Бельфегор бросил на него скучающий взгляд и удивленно моргнул, заметив, наконец, что дурацкой лягушачьей шапки на иллюзионисте нет, и противного болотного цвета волосы тонкими прядями рассыпались по обтянутым черной тканью худым плечам.

- Блядь, - вслух охарактеризовал свои мысли Бельфегор, совсем забыв, что Принцы не ругаются, как сапожники, выражая свои мысли исключительно культурным языком. И утешил себя тем, что сказал это по-английски, а значит, непонятно для лягушки.

- Семпай? – переспросил Фран, отвлекшись от чтения.

- Лягушка, не мозоль глаза! – раздраженно рыкнул Бельфегор, чистя ногти кончиком острого лезвия. – Сделай милость, не показывайся мне на глаза в ближайшее время.

Фран на удивление послушно поднялся из кресла, аккуратно сложил помятые листы в стопочку и отложил их на втиснутый между двумя широкими диванами журнальный столик. Потом выудил из-за кресла снятую на время чтения шапку:

- В маленьких рыбацких городках бытует поверье, что моряк, выходящий в море, там и пропадает, если никто на берегу не ждет его возвращения, - проговорил иллюзионист, одергивая низ куртки, расправляя ее. – Думаю, ваше желание вполне исполнимо.

Принц, пропустивший первую фразу мимо ушей, меланхолично вздохнул, сетуя на полнейшую безработицу в последнее время, и едва заметно вздрогнул от звука захлопнувшейся за мальчишкой двери.

К тому времени, как Принц твердо решил прирезать хотя бы парочку молоденьких горничных, чтобы совсем не загнуться от скуки, в картине торчала уже большая часть колюще-режущего запаса ножей, а сам Бельфегор успел дважды подумать, что метать ножи в движущуюся мишень куда интереснее: и попасть сложнее, и эффект куда разнообразнее. Даже если эффектом обычно становились нудные едкие замечания мишени по поводу мастерства Принца.

- Бел, - дверь приоткрылась, и в проеме показался мечник, - Не видел Франа? Босс, конечно, разозлился… - Скуало мрачно дернул за мокрую серебристую прядь, - но признал, что мальчишку на такое задание отпускать не стоило. Так что поедешь с ним и проследишь, чтобы малец глупостей не натворил и провел зачистку как надо.

- Еще раз, - опасно спокойным тоном протянул Бельфегор, неуловимым движением перемещаясь с дивана к картине и методично выковыривая из нее ножи, - Куда отправился этот мелкий головастик?

- Вроооой! Бел, ну ты как маленький! На задание он отправился. На одиночное, по приказу босса.

Принц как-то излишне широко улыбнулся, чувствуя острое желание надрать задницу если не боссу, с которым, как ни печально это было признавать, он тягаться в силе не мог, то, как минимум, глупой лягушке, как только она вернется.

- На задание, - глухо повторил он, переводя взгляд на окно. – Иллюзионист. В одиночку.

Скуало нетерпеливо махнул перед лицом Бельфегора зажатым в руке полотенцем:

- Переустанови систему, Бел, ты начинаешь подвисать.

- Идиот, - резюмировал Принц.

Кого он имел в виду – босса, мечника, иллюзиониста или самого себя – даже сам Бельфегор не понял.




Фран понял, насколько крупно влип с этим, так называемым, заданием, уже через несколько минут после того, как ступил на огражденную высоким решетчатым забором территорию дома семьи Винченцо. Пятнадцать соток, на которых поместились красивый ухоженный сад, просторный трехэтажный дом и еще несколько непонятных по назначению построек, были буквально напичканы охраной. Настолько, что Франа едва не засекли у самых центральных ворот – благо, он вовремя напустил на себя иллюзию.

Разобраться с охранниками во дворе особого труда не составило, но стоило только Франу перешагнуть порог парадного входа, как над всем участком пронесся пронзительный, бьющий по барабанным перепонкам гул врубившейся сигнализации. Бросив короткий взгляд себе под ноги, иллюзионист заметил теперь уже видимый тонкий лазерный луч синеватого цвета, тянущийся в нескольких сантиметрах над порогом.

- С каждым шагом все веселее… - тоскливо протянул Фран, окутывая себя иллюзией. Со двора уже доносились окрики и переговоры новой партии бойцов. – Кажется, в определении масштабности зачистки босс слегка промахнулся.

- Ребенок? Они послали ребенка?

Фран поднял взгляд и замер, заметив стоящую на лестнице женщину, укутанную в теплый халат. Женщину, заметившую его, несмотря на искуссно созданную иллюзию – в своем мастерстве иллюзионист не сомневался.

- Меня встречает женщина? – в тон ей отозвался Фран, решив во что бы то ни стало не показывать охватившего его легкого замешательства. – Пожалуй, мне стоит считать это оскорблением…

Женщина щелкнула пальцами, и из-под ее ног пополз едкий черный дым, заполняя собой все доступное пространство, проникая в легкие вместе с воздухом:

- Сопляк… Да ты хоть знаешь, с кем связался?

- Дайте подумать… - голос Франа звучал немного хрипло, но прочистить горло, откашлявшись, он себе не позволил. Ни в коем случае не показывать противнику своей слабости. – Сейчас вы скажете, что вы – едва ли не самый лучший иллюзионист современности, и мне с вами крайне не повезло. Но вы, в силу женской доброты, убьете меня быстро и безболезненно.

Фран так и не понял, что больше разозлило женщину: смысл сказанного или то, каким скучающим тоном это все говорилось. Но когда из дыма потянулись толстые силки, норовя схватить иллюзиониста за ноги и утянуть куда-то в явно не очень приятное место, он понял, что игра вышла на новый уровень. Фран отскочил вперед, перепрыгнув через силки и мягко приземлившись на перила позади женщины. Спиной к спине, в неравных условиях, ибо он знал, что женщина через навеянный своими силами дым видит превосходно.

Кольцо Ада обожгло пальцы холодом, требуя, чтобы его пустили в ход, но иллюзионист решил, что не сделает этого без совсем уж крайней необходимости. Вместо этого, по потолку по обе стороны от него поползли широкие кривые трещины, осыпая пол битыми осколками штукатурки, и из этих расщелин, шипя, извиваясь и переплетаясь в клубки, на жертву посыпались ядовитые змеи самых ярких расцветок.

Женщина развеяла чужую иллюзию легким мановением руки, оборачиваясь к Франу. Иллюзионист вздохнул: разумеется, ничего толкового из подобной дешевой иллюзии не вышло бы, но он рассчитывал хотя бы на несколько лишних секунд, позволивших бы ему спланировать следующие действия.

Увы, раздумывать теперь было некогда.

В дымном душном воздухе, сразу в нескольких местах, вспыхнули густые клубы молочно-белого дыма, смешиваясь, сплетаясь с повисшей в помещении серой завесой и сводя видимость к нулю. Воспользовавшись действием временной иллюзии, Фран побежал в правое крыло второго этажа, с присущим ему спокойствием перебирая в уме возможные варианты действий. Где-то внизу, то ли в самом доме, то ли рядом с ним, раздался взрыв, мелкой рябью прошедшийся по стенам коридора и посбивавший с них не особенно хорошо закрепленные картины.

Серо-белый туман уже полз по полу, путаясь в ногах. Решив, что бежать дальше некуда, да и смысла особого не имеет, Фран остановился, оборачиваясь к подползающей к ногам иллюзии.

- Бить меня моим же оружием… - иллюзионист коснулся Кольца Ада. – Никогда не видел ничего глупее… Правду говорят: все женщины – дуры.

- Мерзкий мальчишка, - прошипели в ответ из тумана. – Ты даже не понял, что уже находишься в моей иллюзии, а еще смеешь оскорблять того, кто сейчас держит твою жизнь в своих руках.

- Это вы не заметили… - протянул Фран, водя пальцем по контуру трех шестерок. – Ваша иллюзия была разрушена в тот момент, когда белый дым поглотил ее. Порой, сила действительно в количестве.

Иллюзионист задумчиво пошевелил пальцами левой руки, разминая суставы, и с силой сжал ее в кулак, впиваясь ногтями во внутреннюю сторону ладони.

Где-то впереди, в нескольких шагах от него, женщина рухнула на колени, хватая ртом воздух, царапая ногтями сжимающееся горло, раздирая до крови кожу и хрипя, хрипя что-то несуразное…

Фран бы даже пожалел ее, если бы помнил, каково это – жалеть.

Внезапно, окно справа от иллюзиониста задрожало, громыхнул взрыв, и, с виду крепкое, толстое стекло осколочным дождем вылетело в коридор, распарывая тонкие ажурные занавески, впиваясь в украшающие стены полотна. Один из осколков задел плечо, полоснув по верху, в опасной близости от шеи. Фран пошатнулся и прижался другим плечом в оконной раме, щуря глаза в слабой попытке разглядеть, что же творится внизу.

Вся площадка, превращенная когда-то сердобольными хозяевами в сочно-зеленый газон, сейчас полыхала огненно-красными заревом, потрескивая короткими вспышками в обжигающем пламени. Охрана – то, что от нее осталось.

Безумная нечеловеческая улыбка. Бельфегор поднял голову, шутливо отсалютовал застывшему у окна Франу…И, моментально среагировав на отчаянную атаку одного из еще живых бойцов, прижал его к себе, схватив за загривок, и с силой воткнул нож в живот, тут же дернув застрявшее в плоти лезвие вверх, к груди.

Фран сглотнул и сделал шаг назад, прячась в потемках коридора. Принц-потрошитель в очередной раз решил оправдать свое прозвище, но меньше всего иллюзионист хотел присутствовать при подобной экзекуции лично. Не страшно, совсем нет. Мерзко. Противно. Бесчеловечно. Фран и сам не был уверен, осталось ли после сегодняшнего дня в нем хоть что-то человечное, но раз уж он испытывал, пусть и небольшое, но все отвращение… Это ведь что-то значит, да?

Когда иллюзионист вновь шагнул к окну, Бельфегора на улице уже не было, а двор успел превратиться в дымящееся пепелище с разбросанными повсюду обгоревшими трупами.




Туман. Тонкая оглушающая пелена в мыслях, перед глазами, вокруг. Бельфегор наслаждался ей – этим восхитительным ощущением свободы и собственного превосходства над жалкой кучкой беспомощных людей. Все их ничтожные попытки сопротивления только еще сильнее разжигали огонек сумасшествия в глазах Принца.

Скуало даже сказал однажды – Бельфегор удивительно четко запомнил это, хоть и был тогда еще ребенком, - что, должно быть, один взгляд Его высочества может свести человека с ума, раз уж глаза его постоянно скрыты за длинной челкой. Глупости. До сих пор, вспоминая слова мечника, Бельфегор всегда хихикал и, если не утопал в чувстве собственной важности, то некоторым даже снисходительно пояснял: удобство удобством, а преимущество перед противником никогда лишним не бывает.

- Эй, головастик! – Принц отпихнул ногой в сторону преградивший путь труп и остановился посреди фойе, окрашенного сейчас багровыми разводами закончившейся всего минуту назад резни. – Выползай из своего укрытия – будем депортировать тебя в родное болото!

Лягушка отвечать не спешила. Бельфегор шикнул, досадливо пиная многострадальное тело под ногами. Дым, заполнявший фойе, когда Принц только вошел сюда, постепенно рассеялся, открывая взору Потрошителя чудный пейзаж из забрызганных кровью стен и растекающихся по полу внутренностей.

Шумно вдохнув спертый сгустившийся воздух, Принц, заметив справа движение, бесшумно приблизился к еще трепыхающейся жертве.

- А кто тут у нас еще дергается? – Бельфегор хихикнул и приподнял ряженую в мужской костюм бабу за шкирку, перехватывая поудобнее нож другой рукой. – Принц не любит повторять дважды. Если он сказал «Сдохни», ты должна сдохнуть…




- Семпа-ай, да вы действительно маньяк, - Фран с легкостью соскользнул вниз по перилам, придерживая сползающую шапку. - Устроить такую кровавую баню...

Бельфегор резким движением перерезал горло последней жертве и брезгливо оттолкнул ее в сторону, чтобы вытереть лезвие о подол куртки. Вообще-то, по всем законам жанра семпай должен был это лезвие облизать, о чем и не преминул известить не совсем адекватного в данный момент Принца Фран. Получил сразу шесть лезвий в шапку, что, впрочем, не удивляло.

- Заткнись, лягушка, - беззлобно огрызнулся Бельфегор, высматривая кого-то среди усеявших фойе трупов. - Надо еще найти девчонку...

- Девчонку? - равнодушно переспросил иллюзионист. Все же осколок в плече доставлял некоторый дискомфорт, и ему хотелось поскорее вернуться в особняк, чтобы разобраться с ним.

Бельфегор раздраженно цыкнул:

- Меньше зевай, когда тебе задание разъясняют! Приказано зачистить весь дом, включая мелкую Винченцо.

- Наверное, заслышав ваше жуткое хихиканье, она спряталась в какой-нибудь потайной комнате. Богачи любят подобные штуки...

Окно в двух шагах от Франа подозрительно качнулось вправо. Иллюзионист моргнул, чтобы избавиться от расплывчатых пятен перед глазами, и вновь сфокусировал взгляд на Принце. Не может же его подкосить простая потеря крови? Или может? Фран неуверенно повел плечом - боли, как и последние десять минут после ранения, он не чувствовал. Собственно, он вообще правой руки не чувствовал...

- Лягушка, - Бельфегор грубо тряхнул мальчишку за плечо. Фран вздохнул и поднял на семпая мутноватый взгляд. - Не тормози. Бери левое крыло. Встретимся в фойе через двадцать минут.

- Семпа-ай... - манерно протянул иллюзионист, стараясь не выдать себя. Не хватало еще, чтобы у Принца окончательно крышу снесло. - Капитан из вас никудышный.

Как только Бельфегор скрылся в одной из боковых комнат, иллюзионист на мгновение оперся на перила, тряхнув головой. Мысли немного прояснились.

- То-то же… - пробормотал Фран, вновь выпрямляясь.

Ночь еще не закончилась.




Четвертая часть.




- Скажи, что ты пошутил и не сделал того, о чем я думаю, - с порога прорычал Скуало, ударив ребром ладони по дверному косяку.

Принц сощурился, раздумывая, стоит ли соврать и посмотреть на нервную истерику мечника или все же втащить в дом сидящего у стены иллюзиониста. Сидящего без сознания, к слову, но это уже проблемы самой лягушки, никак к Бельфегору не относящиеся.

- Прости, Скуало, - Бельфегор широко ухмыльнулся, закидывая руки за голову и цепляя пальцами кончики взъерошенных волос. – Я не сдержался…

- Врооой! Бел, ты как собираешься это боссу объяснять?! Фран, может, и дрянь, какую еще поискать надо, но иллюзионист из него был отличный!

Принц скривился, в который раз проклиная крепкие голосовые связки капитана. И, массируя виски, бодро прошествовал мимо него, обронив напоследок:

- Мусор с улицы подбери. Я спать.

Дойдя до лестницы, ведущей на второй этаж, Бельфегор задержался лишь на пару секунд, чтобы услышать, как матерится споткнувшийся о порог Скуало и костерит на чем свет стоит Принца, затаскивая в холл едва заметно подрагивающее тело иллюзиониста. Соскользнувшая на пол лягушачья шапка и тихий прерывистый вздох ее хозяина позволили Бельфегору выдавить из себя легкую полуулыбку и поспешно исчезнуть в коридоре второго этажа.

Живой, мерзавец.

Живой. А ведь едва не сдох там, в доме Винченцо, когда Принц потрошил мелкую девчонку, слишком увлеченный процессом, чтобы смотреть по сторонам. Он и не заметил бы, наверное, если бы тихонько сползая по стеночке, Фран не задел локтем одну из антикварных ваз и не опрокинул ее на пол.

Звон разбитых осколков тогда подействовал на Принца словно ушат вылитой на голову ледяной воды, заставив сморгнуть с глаз пелену легкого сладкого безумия и вернуться в мир реальный.

И рана ведь пустяковая была, и артерия не задета, а крови на варийской куртке, висящей на костлявом мальчишке как на вешалке, было столько, словно ее из чужих тел выжимали. Бельфегор тогда еще подумал, поднимая с пола отключившегося иллюзиониста, что не может в таком худом теле быть столько крови. Просто не может. Да, только, чем ближе к месту высадки вертолета он приближался, игнорируя тянущую вязкую боль в мышцах, напряженных под весом дополнительной ноши, тем более тяжелой и липкой становилась собственная куртка, пропитывающаяся собственной кровью.

И все же живой…

Бельфегор задумчиво остановился перед дверью в собственную спальню, провел подушечками пальцев по царапинам, оставшимся от не попавших когда-то в убегающую цель ножей, и тихо хихикнул:

- Убью. Очнется – три шкуры спущу.




Фран приходил в сознание медленно и весьма болезненно: изнутри по венам обжигающе растекалось вперемешку с кровью пламя Урагана – кроваво-алое, безумное, как и его хозяин. При каждой слабой попытке шевельнуться суставы сводило рваной осколочной болью. Наверное, это можно было бы сравнить с ножами семпая, если бы не в десятки, сотни раз более сильная боль.

Фран слишком поздно понял, почему его с такой легкостью подкосила смешная для офицера Варии рана, слишком поздно заметил оставшийся в кровоточащем рваном порезе тонкий осколок, поблескивающий остатками чужого пламени. И все. Как если бы яд в крови: все поплыло перед глазами мутными пятнами, тело словно налилось свинцом, отказываясь повиноваться владельцу, заставило позорно искать опоры, неуклюже смахнув что-то по пути. И раздражающий, размеренно четкий стук в висках, как напоминание о происходящем, о том, что так легко забыться не получится.

Дальнейшее – до того, как открыть глаза в собственной комнате и, щурясь, разглядывать однотонно белый потолок – Фран помнил смутно, скорее ощущениями, нежели умом. Крепкая хватка на болезненно ноющем плече, грязный стальной запах крови, шершавая ткань под щекой… Была тихая, шипящая ругань, была холодная стена за спиной и тяжесть в теле такая, что даже глаза открыть сил не оставалось. Были крики капитана. Их, пожалуй, и мертвый услышал бы. Противный, тошнотворный запах лекарств и снова резкая боль в плече. А после – блаженная темнота, словно кто-то добрый, наконец-то, догадался выключить свет и дать ему хоть немного покоя…

Фран с трудом разлепил слипшиеся от долгого сна ресницы и пару раз моргнул – просто так, для проформы. В дневном свете, пробивающемся сквозь открытое окно, он без особого труда, но с последовавшей сразу за этим головной болью, осмотрелся по сторонам, лишний раз убеждаясь, что кто-то умный приказал не отправлять его в госпиталь, оставив в особняке Варии, в его собственной уютной и надежной комнате.

- Луссурия! – рявкнул откуда-то из-за стены Скуало. Фран поморщился и тихонько приподнялся на локтях, тяжело выдохнув: грудь стягивали тугие перепачканные кровью бинты. Перебинтована грудь, кстати, была криво, что позволило предположить, что обязанности по лечению иллюзиониста были возложены на мечника. – Какого черта ты расхаживаешь по коридорам в таком виде? Марш к себе и одень хотя бы брюки какие, пока босс не увидел!

Иллюзионист улыбнулся и рукой провел по волосам, пытаясь без зеркала оценить, насколько жутко они выглядят после сна. В обычной ситуации он бы просто напялил дурацкую шапку Принца – под ней все равно почти ничего не видно – но сейчас «лягушки» в комнате не наблюдалось. Нащупав пальцами свалявшуюся прядь, Фран поддел ее ногтем и дернул вниз, распутывая.

За этим занятием его и застал вошедший в комнату Бельфегор.

- Семпа-ай? – хрипло протянул Фран и откашлялся – после долгого молчания горло нещадно першило. – Вам не кажется, что в последнее время ваши пути слишком часто пролегают мимо моей комнаты? Я бы предпочел хоть немного побыть в одиночестве…

Бельфегор раздраженно захлопнул за собой дверь и уперся в нее ладонью:

- Заткнись, головастик. Скажи спасибо, что я тащил тебя на себе черт знает сколько километров, а не бросил в какой-нибудь глухомани. А ведь такой соблазн был…

Принц облизнулся, очевидно, мечтательно жмурясь – к сожалению, Фран не мог по достоинству оценить всего богатства королевской мимики. Следовало бы заставить себя слезть с кровати, ибо находиться в одной комнате с его Высочеством и при этом не иметь никакой возможности в случае чего защитить себя было крайне нежелательно. Иллюзионист машинально дернул запутанную прядь еще раз и нахмурился, заметив отсутствие привычного тяжелого металла на пальце.

- Где мое кольцо? – голос все еще плохо слушался, но уже пестрил привычными нудными интонациями, используемыми им обычно для того, чтобы утомить Принца и заставить потерять к себе малейший интерес. Срабатывать давно перестало, но привычка тянуть слова как-то прижилась сама по себе.

Принц шишикнул и в два шага оказался возле кровати, смотря на Франа сверху вниз:

- У босса. Мы тут думаем, стоит ли и дальше держать у себя такого никчемного иллюзиониста.

Фран вздохнул и прикрыл глаза, уютно прижавшись виском к мягкой подушке:

- Сообщите, когда решите. Не думаю, что у меня уйдет много времени на сборы.

Тихо скрипнули половицы под мягкими шагами Принца. Холодная рука вскользь коснулась лба, сдвинула в сторону неровную челку и так же незаметно исчезла.

- И все-таки вы чокнутый, Бел-семпай… - не открывая глаз, проворчал Фран под тихий щелчок дверной щеколды.

Почему-то он знал, что Бельфегор в этот момент улыбается.




- Бел-семпай, а вы не заболели случаем? Не хочу нарушать вашу внутреннюю душевную гармонию в момент, когда она наконец-то наступила, но мне все же кажется, что это всего лишь последствия обычного психологического диссонанса…

Бельфегор открыл было рот, чтобы по привычке огрызнуться, но, прокрутив в мыслях все вышесказанное повторно, понял, что ответить в той же лягушачьей манере, как уже привык, сейчас не в состоянии. Поэтому молча пнул младшего офицера под коленку, посетовав на занятость рук.

- Позвольте заметить, что агрессивное отношение к окружающим так же является следствием неустойчивого психологического самочувствия, и вам не стоит каждый раз…

- Да заткнись! – не выдержав, рявкнул Принц и с силой опустил поднос на голову мальчишки, лишь чудом умудрившись не опрокинуть покачнувшуюся во время этого нехитрого маневра кружку с чаем. – Черт, Мамону за молчание хотя бы заплатить можно было…

Фран же, на удивление бодро, выскользнул из-под подноса, даже не поморщившись, и покачал головой:

- Какая неуравновешенность… Бел-семпай, а вы к врачу обращаться не пробовали?

Бельфегор недоверчиво прищурился – что-то в интонациях иллюзиониста неуловимо изменилось. Фран слегка наклонил голову вправо, глядя на него своими невыносимо зелеными глазищами, и едва заметно улыбнулся, спрятав ладони за спиной.

Стоп.

- Эй, лягушка… - Принц недобро ухмыльнулся, опуская поднос ниже, чтобы лучше видеть мальчишку. - Что-то ты стал слишком бодро передвигаться для того, кто еще минуту назад еле ползал.

- Бел-семпай, ну вы как маленький… Разве ваш бывший иллюзионист не говорил вам, что на людях нашей профессии все заживает быстро?

- То есть…

Фран успел отскочить в сторону за секунду до того, как мимо уха просвистел поднос. Бельфегор заподозрил, что мальчишка и вправду наполовину лягушка, ибо так скакать нормальные люди вряд ли умеют…

@темы: BF, Fanfiction

---

[BRaF]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Пришел, вступил, выложил х)

[Yaoya]

Дабы не с пустыми руками мой арт на скорую руку

@темы: Belphegor, Fanart

---

[Emily Kintsen]

Вот, нарисовалось) О, кстати, спасибо за такое соо, давно было пора создать посвящённое этим троим)
А да, как бы осторожно, рейтинг маленький, но немного есть. И это фем версии)

@темы: Belphegor, Rasiel, RaB, Fanart

---

[BRaF]

автор - поклонник fem!Rasiel/fem!Belphegor

+14

короткая додзинси

@темы: Belphegor, Rasiel, RaB, Fanart

---

очередное сборное

[BRaF]

+44

@темы: BF, Fanart

---

[Kain Lachance]

Для меня нету тега))
Название: ----
Автор: Kain Lastchance
Бета: Jei Squalo Farfarello
Пейринг: Расиель/Бельфегор/Фран. Намек на Скуало/Бельфегор.
Жанр: бессюжетное порево.
Рейтинг: NС-17
Фендом: Katekyo Hitman Reborn
Дисклеймер: Трава Амано, я только вторяков нахватался.
Статус: Завершен, слава богу
Размер: Мини
Размещение: Спросить обязательно. Плагиаторы будут биты ногами. Камикорос, дес…
Summary: АУ, ООС, авторский фанон и, вообще, первая НЦа, так что возможны серьезные ляпы, о которых я не подозреваю) Конструктивная критика приветствуется.

?????

Фран проснулся от того, что в его бок уперлось что-то твердое. Кое-как разлепив глаза, иллюзионист тут же убедился в правильности изначального предположения. Бельфегор, как обычно, развалился на постели, заняв большую ее часть. Франа же потревожил острый локоть его высочества, который ощутимо ткнулся под ребра.
Бельфегор был наг, только тонкая шелковая простынь укутывала живописными складками тщедушное тело. Тут же справа зашевелилась груда одеял, из-под которых высунулась рука. Ногти на ней были покрыты черным лаком, тускло блестевшим в свете неяркой лампы.
Если бы кому-то из Варии стало известно, что два офицера коротали ночи с одним из Погребальных Венков Бьякурана, неприятностей было бы не избежать. К счастью, венценосные извращенцы умели заметать следы, а иллюзии Франа очень им в этом помогали. Иногда Франу казалось, что братья посвятили его в тайну свиданий только ради этого прикрытия. Бельфегор и Расиель больше уделяли внимания друг другу, нежели иллюзионисту, которому чаще всего приходилось ублажать самого себя, глядя на то, как младший брат стонет под старшим. Франу такое пренебрежение порядком надоело, надо было что-то менять. Фран задумался. Он точно знал чего хочет, но к Расиелю было с подобным лезть бесполезно, а тонкая простынь так соблазнительно очерчивала контуры тела Бельфегора, что решение пришедшее оказалось очевидным.
Фран осторожно потянул простыню, и шелк легко соскользнул, оставив Бельфегора полностью обнаженным. Иллюзионист опустился чуть ниже, осторожно провел языком по члену младшего принца. Бель пошевелился во сне и Фран замер - будить венценосного Потрошителя в его планы не входило. Но принц не проснулся, и Фран, осмелев, продолжил ласкать языком его плоть. Уже скоро тело Бельфегора отреагировало и член начал твердеть. Фран обхватил губами головку и обвел ее по кругу, забиваясь языком под крайнюю плоть.
Бель невнятно замычал и, наконец, открыл глаза.
- Что это ты там делаешь, жабенок?
- Зря вы проснулись, семпай. Спали бы себе и не задавали идиотских вопросов.
Фран был недоволен. Ему хотелось довести начатое дело до конца, а Бель теперь мог перехватить инициативу. Однако этого не случилось. Бельфегор откинулся на подушки и блаженно заулыбался, поощряя Франа на дальнейшие действия. Иллюзионист довольно хмыкнул и снова обхватил ртом головку его члена. Принц ахнул и сжал пальцами простынь, потянув ее на себя. Это движение и разбудило Расиеля. Старший из братьев удивленно воззрился на происходящее.
- А почему короля не разбудили, чтобы он мог полюбоваться на представление?
- Может потому, что ваше величество попытается вмешаться в мою постановку? – Недовольно ответил Фран.
- Кажется, наш маленький иллюзионист ревнует! – Бельфегор шуршаще рассмеялся.
Расиель приподнялся на локте.
- Пусть делает, что хочет. Только с ролью зрителя я не согласен.
- Да, пожалуйста, только мне не мешайте. – Пожал плечами Фран и вернулся к прерванному занятию.
Расиель нервно облизал губы и полностью вылез из-под одеяла, тут же обхватывая пальцами свой член. Фран уже почти полностью вобрал в рот плоть Бельфегора, от чего тот запрокинул голову назад и тихо застонал. Пальцы Беля перебирали волосы Франа, иногда сжимая их в горсти. Расиель же прижился сзади, и Фран почувствовал, как член старшего принца с уже одетым презервативом, коснулся ягодиц.
«И когда только успел» - подумал Фран. Сам он не очень любил эти резинки, но для Расиеля они были насущной необходимостью - Его величество был болен СПИДом. Будучи вынужденный постоянно предохранятся, Расиель перебрал множество кондомов и предпочитал необычные. Вот и сейчас Фран почувствовал не обычную гладкость тонкого латекса, а рельефную поверхность с какими-то усиками. Расиель наклонился и прошелся языком между ягодиц Франа и тут же надавил головкой на тугое отверстие. Иллюзионист выгнулся и выпустил изо рта член Бельфегора. Принц недовольно зашипел и сразу же притянул голову Франа обратно к паху, заставляя его полностью вобрать член в рот. Головка скользнула к глотке, глаза Франа заслезились, и подкатила тошнота. Бельфегора дискомфорт иллюзиониста волновал мало, теперь он задавал темп, надавливая ладонью на затылок Франа. Тому оставалось только подчиниться и расслабить горло. Бельфегор еще несколько раз двинул бедрами и кончил. Фран проглотил сперму и прошелся языком по члену, собирая белесые капли.
Расиель подался бедрами вперед, входя глубже в тело Франа. Смазка на презервативе облегчала проникновение, и боли почти не ощущалось. Старший принц положил руки на талию Франа и буквально насадил его на свой член, сразу начиная размашисто двигаться, и его пах с громкими шлепками ударялся о ягодицы. Иллюзионист сдавленно застонал и потянулся к уже давно вставшему члену, но тут же получил по руке. Расиель сам обхватил головку члена и удивленно произнес.
- Ты обрезан!
- А ты разве не видел? – Вместо Франа ответил Бельфегор.
- Не обращал внимания. – Сиель наклонился и провел языком по позвоночнику Франа. – А ты, видимо, ужа давно в курсе. Часто ему дрочишь?
- Вот еще! – широко оскалился Бельфегор.
- Бель-семпай дрочит только капитану Скуало. – не выдержал Фран.
Улыбка Бельфегор исчезла, будто ее выключили, а Расиель, наоборот, шипяще рассмеялся.
- Бель, я тебя выебу, а потом убью. Какая же ты блядь!
- Кто бы говорил! – Бельфегор недовольно скривился и ,поднявшись с постели, исчез за дверью ведущей в ванную. Расиель проследил взглядом за братом и тут же вышел из тела Франа, тот невольно издал разочарованный вздох.
- Обиделись на то, что семпай трахается с еще кем-то?
- Вот еще! – Сиель повторил слова Бельфегора и рассмеялся, падая на постель. – Пусть делает что хочет, все равно от меня никуда не денется.
Расиель притянул к себе Франа, заставляя опуститься на его член. Иллюзионист оседлал бедра принца и почему-то покраснел, что развеселило того еще больше. Расиель положил руку на затылок Франа и, заставив его наклониться, провел языком по его губам.
Бельфегор почти никогда не целовал своего кохая, видимо, почитая того недостойным. Сиель же напротив целоваться любил и умел, его язык был горячим и быстрым, Фран с удовольствием отвечал на поцелуй. Сиель кусал и посасывал губы иллюзиониста, запускал пальцы в его волосы. Старший принц прервал поцелуй только для того, чтобы отдать короткий приказ:
- Двигайся.
Фран подчинился и двинул бедрами вперед, чуть приподнявшись и снова опустившись. Расиель опустил руки на его талию, помогая двигаться, задавая нужный ритм. Иллюзионист застонал и Расиель ускорился еще больше. Его руки беспорядочно шарили по телу Франа, иногда щипая или царапая. Это не причиняло боли, а только еще больше возбуждало. Иллюзионист стонал уже в полный голос, как-то совсем по-блядски выгибаясь, начисто позабыв про свой образ меланхоличного зануды. Когда пальцы Сиеля снова обхватили член иллюзиониста, тому хватило пары движений рукой, чтобы кончить и залить исполосованный шрамами живот Расиеля. Сам принц тоже не выдержал долго и, глухо вскрикнув, кончил следом, с силой насадив Франа на свой член. Головка надавила на простату и по телу Франа прошла дрожь, усилив оргазм.
Чуть отдышавшись, Фран приподнялся и уже обмякший член выскользнул из его тела. Сиель осторожно стянул презерватив и, завязав его узлом, метко отправил в корзину для бумаг. Иллюзионист дотянулся до стула, на котором было предусмотрительно оставлено полотенце, и вытер им живот Расиеля, за что получил еще один поцелуй.
- Его и твой вкус. – Сиель облизал губы и снова рассмеялся.
- Неужели, различаете? – Лениво поинтересовался Фран.
- Конечно. Беля, я ни с кем не перепутаю.
Фран слез с принца и устроился рядом на подушке. Расиель потянулся к тумбочке за сигаретами. С ними Сиель тоже любил экспериментировать, пробовать новые. На этот раз сигареты были тонкие, дамские. Щелкнула зажигалка, взвился тонкий дым, и ощутимо запахло вишней.
- Иногда мне кажется, что вы двое любите друг друга. Странной любовью, и нисколько не братской, но все же… - Неожиданно даже для себя выдал иллюзионист.
Расиель покосился на него из-под длинной челки.
- Нет. На самом деле, мы любим только самих себя. И хотим только самих себя. И раз так вышло, что мы делим на двоих одну внешность, то было бы просто глупо этим не воспользоваться.
Сиель раздавил окурок в пепельнице, потянувшись, поднялся с постели и направился в ванную, где шумела вода. Уже распахнув дверь, Расиель обернулся к Франу.
- А ты пока раздобудь где-нибудь косметику.
- Фран выгнул бровь, всем видом изображая недоумение.
- Губы хочу тебе накрасить. Или ему. Я еще не решил. И смотри, чтобы настоящая была, а не иллюзия, как обычно. – Расиель ушел и запер дверь изнутри. В ванной послышался громкий всплеск, смех и ругань.
- Извращенцы. – Фран вздохнул и потянулся за водолазкой.

@темы: BF, RaF, Fanfiction

---

[BRaF]

результат очередного набега на pixiv

+100

@темы: Belphegor, Rasiel, BF, RaB, Fanart, Fran

---

AniStage 2010

[BRaF]

+2

материал взят с жжшечки

@темы: Cosplay, Belphegor, Rasiel, Fran

---

сборный арт

[BRaF]

+50

@темы: Belphegor, Rasiel, Fanart, Fran

---

art by kokuchou

[BRaF]

так же tegaki-blog

+18

@темы: Belphegor, Rasiel, BF, Fanart, Fran

---

art by mng

[BRaF]

art

+38

comic
warning рейтинг R

@темы: Belphegor, BF, Fanart, Fran